Ирвин Шоу - Избранные произведения в одном томе [Компиляция, сетевое издание]

Хеггенер подъехал к Майклу.

— Боже мой, — сказал австриец, — что за зрелище! Вы могли сломать себе шею. Теперь я вижу, как опасно обращаться к вам с подобными просьбами. Вы внесли в сегодняшнее утро ноту безрассудства, спасибо вам за это.

Они спустились лишь два раза. Майкл не хотел, чтобы Ева видела мужа утомленным. Хеггенер сразу согласился с Майклом, когда тот сказал, что для начала двух спусков вполне достаточно. Хозяин гостиницы казался довольным собой, его щеки порозовели; стоя у подножия горы, он с грустью посмотрел вверх на молодых людей, мчавшихся по крутым склонам «Черного рыцаря», и сказал:

— Когда я впервые приехал сюда, я спускался везде, в том числе и по «Черному рыцарю». Это была моя любимая трасса.

— Возможно, спустя некоторое время мы сходим и туда, — дипломатично произнес Майкл.

По дороге в отель Сторз спросил:

— Как вы себя чувствуете?

— Превосходно, — бодрым голосом ответил Хеггенер.

Майкла поразило умение этого мужественного и сложного человека хранить в себе все свои опасения и страхи.

Когда Майкл зашел проведать Антуана, он увидел в номере француза Джимми Дэвиса. Хозяин бара извинялся перед пианистом.

— Я просил жену прибавить света на этой проклятой лестнице, но она уверяла, что это испортит атмосферу. Будто что-то еще может испортить атмосферу моего старого кабака.

— Не переживайте, мистер Дэвис, — великодушно сказал Антуан. — Я никогда не смотрю себе под ноги и часто получаю травмы.

Он коснулся длинного шрама на щеке.

— Видите?

— Антуан, вы — настоящий джентльмен, — заметил Дэвис. — Другой на вашем месте уже предъявил бы мне иск на сто тысяч долларов, это как минимум.

— Не вводите меня в искушение, мистер Дэвис, — сказал Антуан. — Майк, как вы покатались с Хеггенером?

— Отлично.

— Обидно, что я не могу присоединиться к вам.

— Нам тебя очень не хватало, — серьезно сказал Майкл.

— Послушайте, — обратился Дэвис к Антуану, — кажется, я могу кое-что для вас сделать. После того как вы… уехали вчера вечером, многие подходили ко мне и говорили, что им очень понравились ваша игра и пение. Вот мне и пришло в голову — вдруг вы согласитесь поработать в моем баре, скажем, шесть вечеров в неделю, с десяти до часу…

— Надо подумать. — Антуан сделал вид, будто что-то мысленно взвешивает. Он многозначительно посмотрел на Майкла: «Не было бы счастья, да несчастье помогло».

— Много я платить не в силах, — поспешно добавил Дэвис. — Но бесплатный стол обещаю, если не боитесь нажить язву. Мы можем предоставить вам небольшую комнату, которая сейчас служит чуланом. Она обойдется вам, — Дэвис проделал в уме какие-то вычисления, — в семьдесят пять долларов. Уверен, этот дворец стоит гораздо дороже.

— Верно, — согласился Антуан. Он не стал уточнять, что оплачивает гостиничные счета Майкл.

— Вы ведь можете играть в таком состоянии? — спросил Дэвис.

— Вполне, — ответил Антуан.

— Тогда по рукам?

— Что скажешь, Майкл?

Антуан вопросительно посмотрел на друга.

— В этом деле есть свои «за» и «против», — сказал Сторз, желая подразнить Антуана. — Но раз Джимми не настаивает на том, чтобы ты изменил своему вкусу…

— Я ничем не ограничиваю его репертуар, — сказал Дэвис, — лишь бы посетители не сбежали в «Монаднок». А если он уговорит Риту петь по уик-эндам, ей тоже кое-что перепадет.

— Ну, — нерешительно начал Антуан, — если вы не боитесь, что пианист на костылях повергнет вашу публику в уныние…

— Они к костылям привыкли, — заметил Дэвис. — Если в Грин-Холлоу переведутся калеки, туристы решат, что курорт потерял свой класс. Когда вы начнете?

— Сегодня вечером, если это вас устроит, мистер Дэвис.

— Договорились, Антуан.

Дэвис протянул руку, и француз пожал ее.

— После ленча я наведу порядок в вашей комнате, — пообещал он, покидая номер. На лице у Джимми сияла радостная улыбка, словно он заключил необыкновенно выгодную сделку.

— Ну, Майкл, — сказал Антуан, когда Дэвис вышел, — отныне у меня есть свой угол. Спасибо, теперь я, пожалуй, смогу вернуть тебе деньги. Хотя, — поспешно добавил он, — не воспринимай это как обещание. Тут, merci а Dieu [81] спасибо Господу ( фр .). , никто не спрашивает у меня лицензию, профсоюзный билет, номер договора о социальном обеспечении или еще какое-нибудь нудное фашистское изобретение. Хотя, вероятно, я все же совершил ошибку, вернувшись к моему настоящему имени. Надо было придумать новое.

— Никто тебя не тронет. Джимми Дэвис накоротке с местными властями. Он понимает, что ты достался ему по дешевке. Так что по крайней мере до апреля он тебя в обиду не даст.