Антология - Большое собрание преданий, сказок и мифов западных славян

– Но, матушка, чьи это курточки и рубашки? – спросила она у матери с любопытством.

– О, не спрашивай меня, милое дитя, – ответила мать, и из глаз ее полились горькие слезы.

Богданка, видя плачущую мать, не хотела больше спрашивать, но теперь она думала непрестанно, чьи это курточки и почему, глядя на них, мать плакала. Спросила она отца, но тот тоже начал лить слезы, и Богданка опять ничего не узнала. И пришло ей в голову, не было ли у нее братьев, но ее удивляло, почему родители скрывают, что с ними – умерли ли, живут где-то в чужой стране, почему никто о них не говорит.

В доме среди челяди жила старая дева по имени Доротка, которая служила семье многие годы и, можно сказать, была уже членом семьи, ее-то наконец и спросила Богданка, что это за курточки и рубашки, которые лежат в сундуке и над которыми плакала мать. Долго не хотела Доротка говорить, но противостоять лести и уговорам не сумела и рассказала девочке о потере семерых братьев. О, как горевала Богданка о несчастной их судьбе!

– Расскажи мне, Доротка, – попросила девочка, – расскажи, как выглядели мои братики.

Доротка начала описывать мальчиков с головы до пят, рассказывала, кто что любил делать и есть, какой из них был хороший, а кто еще лучше.

– О, как бы я любила своих братьев! – вздохнула девочка, когда Доротка закончила свою хвалебную речь, и на минутку задумалась.

Вдруг подняла она свою кудрявую головку и спросила:

– Но, Доротка, куда же улетели мои братья, неужели они навек потеряны?

– Потеряны? Ну, нет, наверное, но кто же знает, где они. Сомневаюсь, что кто-то отважится идти их искать по свету.

– Если бы я только была такая большая и сильная, как вы, я бы их искала так долго, пока не нашла.

– Милая барышня, свет огромный, вы в нем потеряетесь, как зернышко мака в чистом поле, все это блажь, – отговаривала старая дева Богданку.

Но отважную девочку не отпускали эти мысли. Где бы она ни была, всюду думала о бедных братьях, думала о горе своих родителей, которых часто видела тайно плачущими, и день ото дня рос ее замысел отправиться в дорогу, когда она подрастет.

Проходил год за годом, и Богданка выросла, как елочка, тело ее было крепкое, а лицо прекрасное, прекраснее же всего была ее чистая благородная душа. Все это время не забывала она о своем предназначении, и когда минуло ей восемнадцать лет, решила, что час настал. Беспокоило ее лишь то, что скажут на это родители и отпустят ли любимое дитя идти по свету. Но у Богданки было твердое желание выпросить родительское благословение. Однажды сидели отец и мать рядышком и заплакали, вспомнив своих сыновей, тут подошла к ним Богданка и взяла их за руки, говоря:

– Мамочка, папочка, не прячьте от меня слезы, я знаю, что вас мучает, и хочу вам помочь.

– Ты? Ты знаешь, что нас мучает, и хочешь нам помочь! Это невозможно! – воскликнули оба разом.

– Нет, это возможно, я вам точно помогу, только если разрешите мне то, о чем я вас попрошу.

– Кто тебе это сказал? Как ты нам хочешь помочь? О чем ты просишь? – спросили они удивленно.

– Мне уже три ночи подряд снится, что прилетает к моей кровати вороненок и говорит: «Не мешкай, Богданка, и отправляйся в путь. Я один из твоих семи братьев, превращенных в воронов, мы ждем, чтобы ты нас освободила. Скажи это родителям и отправляйся в дорогу, мы тебя поведем и будем охранять, когда это понадобится». Так мне вороненок три ночи подряд говорил, и теперь я знаю, что у меня было семь братьев, по которым вы тоскуете, я вам их приведу назад, если дадите мне благословение в дорогу и отпустите меня, – договорила Богданка, которая про сон придумала, чтобы легче получить разрешение родителей.

– Дитя, дитя, мы же и по тебе будем тосковать, как же нам потерять последнюю нашу радость? Нет-нет, ты не можешь нас оставить, – сокрушались несчастные, испугавшиеся дочкиных слов.

– Что же мне – оставить на погибель братьев, которые только на меня и возлагают надежду? Отпустите меня и не беспокойтесь, что погибну, если пойду по свету, меня любовь поведет и сохранит на всех дорогах. Какая это будет радость, когда я вам приведу братьев и сама живая-здоровая вернусь в ваши объятия!

Так и еще гораздо настойчивее просила и добивалась разрешения от родителей Богданка, и наконец они позволили, хотя и с горькими слезами, и с тяжелым сердцем.

Тогда собрала Богданка дорожную одежду и через несколько дней была готова отправиться в путь. Когда она прощалась с родителями, дала ей мать перстень с руки и сказала: