Антология - Большое собрание преданий, сказок и мифов западных славян

В день, когда его помощник снова готовился пойти к курантам в ратушу, мастер сказал, что пойдет с ним. Он объяснил, что хотел бы услышать ход своего творения, раз уж больше не сможет им полюбоваться. Помощник с радостью исполнил его желание и провел слепца к ратуше. Там вошли они в каморку, где находился часовой механизм, и мастер застыл перед делом своей жизни. До слуха его доносилось тиканье и постукивание, рука его касалась железного скелета машины. Внутренним зрением видел слепой мастер весь механизм перед собой, все оси, валики, рычаги, гирьки, все те части своего творения, в котором только он досконально разбирался. В ту минуту перед его душевным взором пролетели картины всей его жизни: он видел, как мысленно рождается устройство курантов, как составляются планы их отдельных частей, как эти части соединяются воедино, как впервые работа курантов предстала перед собравшимися на рынке людьми, как все громко возносили похвалы, как члены магистрата одобряют удачное его творение, он видел и собственную радость от того, что мысли его так удачно воплотились в дело. А теперь – что он за все это получил? Погружен в вечную тьму и страдание. Такова была благодарность господ!

У мастера Гануша от жалости брызнули слезы из глаз, но он опомнился, собрал все свои мысли воедино. Он стоял лицом к механизму курантов и словно бы видел пред собой все его части. Он потянулся к часам, схватил там какой-то рычажок, притянул к себе. Что-то треснуло, послышался скрип и шум. Помощник подскочил к мастеру, но было поздно. Механизм был серьезно испорчен, а его творец в тот же момент пал бездыханным в объятия помощника. У него разорвалось сердце.

Случилось все это в ту самую минуту, когда на курантах начали двигаться фигуры. Но едва Смерть зазвонила в звоночек, вдруг все остановились, и наступила тишина. Все, кто на рынке стояли перед ратушей, ожидая представления, застыли пораженные, не зная, что случилось.

Напрасно суетился доктор, мастера Гануша было не воскресить. И куранты, его славное творение, остались сломанными на долгое время. Помощник еще не так хорошо разбирался в механизме, чтобы исправить его, и не было никого другого, кто бы разбирался в устройстве курантов. Закончилась жизнь их создателя, закончилась и их собственная жизнь.

Вот о чем повествует предание о староместских курантах. Но и в действительности судьбы этого необыкновенного устройства были пестрыми, как уже говорилось. В упомянутом уже 1787 году разум все же одержал победу над неуважением к старым памятникам; часовщику Ландшпергу было велено отремонтировать и заново обустроить куранты. Так и произошло, и куранты были запущены, к немалой радости всех добрых пражан.

Куранты исправно шли до 1824 года, когда они снова остановились из-за каких-то неполадок в механизме. До ремонта дело дошло, когда бургомистром был известный доктор Вацлав Бельский, устроивший в Праге много важных нововведений на благо горожан. Наконец дошли руки и до староместских курантов. Вызван был часовщик Голуб из Карлина, чтобы обновить их. Вместе с часовщиком Хайнцем снабдил Голуб куранты новым часовым механизмом. Известнейший чешский художник Йозеф Манес заново расписал круглый календарный диск. В новогоднюю полночь 1866 года куранты были запущены. Их ремонт был возложен на род часовщика Хайнца. Календарный диск с картинами Манера был позже помещен в городской музей из опасений, чтобы прекрасное творение художника не пострадало под влиянием погоды и пыли; на курантах же диск был заменен точной копией образов Манеса, которую произвел К. Е. Лишка.

Староместские куранты, прекрасное творение мастера Гануша, столетиями отмеряют время и указывают часы. Пусть идут они и дальше, на счастье нашего народа!

Как две руки, протянутые к небу, поднимаются две стройные башни храма Богоматери пред Тыном над крышами старых домов в восточной стороне Староместской площади, как бы противостоя ратуше. Между башнями – храмовый фронтон, на нем статуя Богородицы, находящаяся на месте, где раньше стояла большая позолоченная чаша, под ней, в нише, ныне праздной, высилась некогда статуя короля Иржи Подебрадского, державшего в поднятой руке меч. Под статуей была латинская надпись: Veritas vincit – «Правда побеждает».

Чаша была такой величины, что в нее вошло бы четыре меры зерна. Немало дивились пражане, когда во вторую весну после установки чаши, в один прекрасный мартовский день, от стаи аистов, тянущихся с юга над Староместской площадью, отделились две птицы, спустились к Тынскому храму и уселись на краю чаши. Недолго отдохнув там, они снова поднялись и улетели. Но еще большим стало удивление зевак, когда вскоре эти две птицы вернулись с ветками и тростником в клювах и начали выстилать в чаше гнездо. Пара аистов угнездилась в чаше без помех, потому что говорится, что аисты приносят счастье тому месту, где селятся. В начале мая вылупились птенцы, и старшие аисты принялись носить им пищу: лягушек, змей, ящериц и саламандр, причем в таком количестве, что аистята не могли их съесть. И часто случалось, что эта отвратительная снедь вылезала из чаши и падала на рынок, а оттуда расползалась до близлежащих улиц, к омерзению и ужасу жителей староместских. Не знали, что с этим поделать. Чашу снимать не хотели. Наконец нашлась мудрая голова, нашедшая выход из положения. Из чаши выбросили гнездо, вычистили ее и приделали к ней крышку. И так чаша осталась и дальше стоять, даже в те времена, когда костел отошел к лютеранам. Но после белогорской битвы, когда пражские костелы, занятые лютеранами, вернулись католикам, Тынский храм также перешел в ведение католической церкви. Тогда с фронтона храма были убраны и чаша, и статуя гусарского короля. Воспитанники иезуитской семинарии спустили с фронтона чашу, а статую короля Иржи сбросили на мостовую и там разбили. Было это в 1623 году; через три года на место чаши установили статую Богородицы из белого мрамора, нимб над ее головой сделан был из металла чаши и позолочен золотом чаши. Ниша, в которой стояла статуя короля Иржи, осталась пустой до настоящего времени.