Антология - Большое собрание преданий, сказок и мифов западных славян

– Добро пожаловать! Добро пожаловать! – приветливо обратился к нему карлик. – Ну, ты меня сегодня ужасно оцарапал! Если бы у меня было три дочери, предложил бы, чтобы ты и твои друзья взяли себе по одной. Но двоих между тремя поделить трудно. Однако третий, кто не получит мою дочь, возьмет денег, золота и серебра, сколько сможет унести.

Пекарь и мельник взяли себе по дочери, а кузнец получил деньги. Ведь карлик сердился за то, что кузнец его оцарапал, поэтому не захотел отдать за него дочь. Но младшая дочь нравилась кузнецу, а он ей. Поэтому, когда была свадьба и кузнец стоял позади жениха с невестой, он напал на мельника, выбросил его из храма, а сам встал на колени у алтаря рядом с невестой. Так получил он и жену, и деньги.

Кто путешествует по Градиштскому краю дорогой от Клобоука до Всетина, обязательно будет проезжать деревню, расположенную в прекрасной долине, которая называется Лидечко. С обеих ее сторон поднимаются к небу высокие горы, а возле дороги, идущей по долине, бежит журчащий ручей. Когда выезжаешь из Лидечко, видишь с левой стороны на горе огромные камни, нагроможденные в ряд, многие из них высотой в две сажени. Камни эти тянутся посреди горы вдоль дороги, и с другой стороны стоит похожий, хоть и немного меньший, ряд камней.

Между другими скалами слева от дороги возвышается совсем особенная скала. Не требуется особенного воображения, чтобы увидеть, что это (Господь Бог с нами!) – окаменелый черт, поскольку с каждой стороны торчат рожки.

Если кто-то из наших земляков хочет пуститься в глубокомысленные рассуждения и доказывать, что все это получилось в результате естественных процессов движения земной коры, может не стараться. Мы гораздо лучше, чем эти ученые господа в Праге, Брно или же в Оломоуце, знаем, как это все получилось, поскольку слышали это от одной бабушки в Лидечке, которая была гораздо старше любого из этих ученых господ. Но в связи с тем, что у нас по дороге, к несчастью, потерялись бумага и перо, пришлось записать это предание, только приехав в Градиште, и потому мы просим у нашей рассказчицы прощения, если что-то у нас из головы испарилось.

– Однажды, – рассказывала бабушка, – уже много лет тому назад играла в трактире Лидечко музыка. Играли тогда только на скрипке и на цимбалах. А самогон в ту пору еще не гнали, поэтому люди просто веселились и не было столько распущенности и столько пьяниц, как в нынешние времена.

Близилась полночь, когда в трактир вошел незнакомый гость, снял свой черный плащ и минуту-другую оглядывался. Черные брови и усы добавляли его облику некую властность. Зеленая куртка и островерхая шляпа с пером указывали на то, что это, скорее всего, какой-то охотник. Черные глаза его играли – ну, это уж вековечная привычка молодых господ – поглядывать на красивых девчат, так что господин именно это и делал. Кроме того, говорил он по-немецки, хотя умел и по-моравски тоже. Стал он танцевать со многими девушками.

Среди других красавиц была там и Каченка, единственная дочь покойного Троусила, которая вместе с матерью вела хозяйство и в женихах нужды не знала, потому что была красива и вела себя достойно, а кроме того, и приличное приданое у нее имелось: огромный дом и хозяйство. При этом восемнадцатилетняя Каченка вовсе не была гордячкой, наоборот, обладала всеми достоинствами, положенными девушке ее лет: была покорна и набожна.

С Каченкой незнакомый гость тоже танцевал и, несомненно, наобещал ей горы и долы, так что она в него влюбилась. Он пообещал Каченке вскоре навестить ее, но, поскольку был охотником и жил далеко от тех мест, дела позволяли ему приходить в гости только около полуночи или иногда в полдень. После этих слов взял он свой плащ, бросил на цимбалы горсть монет и удалился.

И стал охотник Каченку навещать, всегда после одиннадцати ночи или в полдень. Если приходил он ночью, на нем был черный плащ и черная шляпа, а если заявлялся в полдень, носил зеленые штаны, зеленую шляпу и зеленую куртку. Каченка была неискушенной девушкой и всем сердцем потянулась к первой своей любви. Ладимил, как представился незнакомец, старался подольститься и к матери Каченки, чтобы расположить ее к себе и получить разрешение на брак.

Но матери повадки жениха не нравились. Как его дикие беспокойные черные глаза, так и его надменное и гордое поведение не вызывали у нее доверия. У рассудительной и опытной матери возникали подозрения не только из-за полуночных и полуденных визитов жениха, но и из-за его черной и зеленой одежды. Она могла бы простить даже то, что он никогда, приходя и уходя, не кропил себя святой водой из кропильницы. Но то, что Ладимил всегда отвечал «спокойной ночи», когда мать или Каченка говорили «с Господом Богом», и после всегда бешено мчался прочь, – все это не давало матери спать.