Томас Гарди - Вдали от безумной толпы

– Я тоже так думаю.

– Но, дорогая мисс, вы больше не будете грозиться и распекать меня, правда? Я даже боюсь: вот-вот вы броситесь на меня, как лев… Думается, когда вы вот так разойдетесь, вы любого мужчину за пояс заткнете!

– Да что ты! – Батшеба усмехнулась, хотя ей не понравилось, что ее можно изобразить в виде этакой амазонки. – Надеюсь, я уж не такая грубиянка и не похожа на мужчину? – продолжала она не без волнения.

– О, нет, вы ничуть не смахиваете на мужчину, но вы такая сильная женщина, что иной раз можете нагнать страху. Ах, мисс, – продолжала Лидди, глубоко вздыхая и приняв скорбный вид. – Хотелось бы мне хоть вот настолечко иметь такой недостаток. Это немалая защита для бедной девушки в наши дни!

На другой день к вечеру Батшеба, сговорившись с Лидди, стала собираться в путь, она решила на время уехать из дому, чтобы избежать встречи с мистером Болдвудом, который вот-вот мог вернуться и прийти к ней для объяснения по поводу ее письма. Компаньонка Батшебы в знак примирения получила недельный отпуск и могла навестить сестру, муж которой с немалым успехом делал плетеные загородки и кормушки для скота; семья жила в очаровательной местности среди густых зарослей орешника, в окрестностях Иелбери. Мисс Эвердин обещала оказать им честь и погостить у них денек-другой, чтобы познакомиться с хитроумными нововведениями в изделиях этого обитателя лесов.

Наказав Габриэлю и Мэриен тщательно запереть на ночь все службы, она вышла из дому. Только что пронеслась гроза с ливнем, которая очистила воздух, омыла листву и придала ей блеск, но под деревьями было по-прежнему сухо. Живописные холмы и лощины источали напоенную ароматами прохладу; казалось, это было свежее, девственное дыхание самой земли; веселое щебетанье птиц придавало еще большую прелесть пейзажу. Перед Батшебой в громадах туч зияли огненные пещеры самых фантастических очертаний, говорившие о близости солнца, которое в разгаре лета садилось на крайнем северо-западе.

Батшеба прошла около двух миль, наблюдая, как медленно отступает день, и размышляя о том, как часы труда мирно переходят в часы раздумий, сменяясь затем часами молитвы и сна; вдруг она увидела, что с Иелберийского холма спускается тот самый человек, от которого она так отчаянно стремилась скрыться. Болдвуд шел к ней навстречу, но поступь его странно изменилась: раньше в ней чувствовалась спокойная, сдержанная сила, и казалось, он на ходу что-то взвешивает в уме. Сейчас его походка стала вялой, словно он с трудом передвигал ноги.

Болдвуд впервые в жизни обнаружил, что женщины обладают искусством уклоняться от своих обещаний, хотя бы это и грозило гибелью другому человеку. Он крепко надеялся, что Батшеба девушка положительная, с твердым характером, далеко не такая ветреная, как другие представительницы ее пола; он полагал, что она благоразумно изберет правильный путь и даст ему согласие, хотя и не смотрит на него сквозь радужную призму безрассудной любви. Но теперь от его былых надежд остались лишь жалкие осколки, – так в разбитом зеркале отражается изломанный образ человека. Он был в такой же мере уязвлен, как и потрясен.

Он шагал, глядя себе под ноги, и не замечал Батшебы, пока они не подошли совсем близко друг к другу. Услышав размеренный стук ее каблучков, он поднял голову. Его искаженное лицо выдавало всю глубину и силу страсти, остановленной в своем разбеге ее письмом.

– Ах, это вы, мистер Болдвуд, – пролепетала она, и лицо ее залилось краской смущения.

Тот, кто обладает способностью молча высказывать упреки, умеет находить средства, действующие сильнее слов. Глаза выражают оттенки переживаний, недоступные языку, и мертвенная бледность губ красноречивее любого рассказа. В такой сдержанности и безмолвии есть своего рода величие и терпкий привкус скорби. Во взоре Болдвуда было нечто, не передаваемое словами.

– Как! Вы меня испугались? – удивился он, заметив, что она слегка отшатнулась в сторону.

– Зачем вы это говорите? – спросила Батшеба.

– Мне так показалось, – отвечал он. – И это меня чрезвычайно удивило: разве можно бояться человека, который питает к вам такое чувство?

Девушка овладела собой и устремила на него спокойный взгляд, выжидая, что будет дальше.

– Вы знаете, что это за чувство, – медленно продолжал Болдвуд. – Оно сильно, как смерть. Вы не можете его оборвать своим торопливым отказом.

– Ах, если бы вы не испытывали ко мне такого сильного чувства, пролепетала она. – Вы слишком великодушны. Я, право же, этого не заслуживаю. И сейчас я не в силах вас слушать.