Ганс Андерсен - Рассказы зарубежных писателей (сборник)

Мужчина и женщина пробрались сквозь толпу и увидели, что мальчик, сидевший среди мудрых старцев, был их сын.

Как только женщина узнала в нем свое дитя, она горько заплакала.

Мальчик, сидевший среди мудрых мужей, услышал плач и узнал голос своей матери. Он встал и пошел к ней. Отец и мать обняли своего сына и вместе с ним удалились из храма.

Но мать все продолжала плакать, и сын спросил ее:

– О чем ты плачешь? Ведь я пошел к тебе, как только услышал твой голос.

– Как же мне не плакать? – отвечала мать. – Я думала, что потеряла тебя.

Они вышли из города. Уже наступила ночь, а мать все не могла удержать слез.

– О чем ты теперь плачешь? – спросил мальчик. – Я ведь не знал, что день уже прошел. Я думал, что еще утро. А как только я услышал твой голос, я пришел к тебе.

– Как же мне не плакать? – возразила мать. – Я искала тебя весь день. Я думала, что навсегда потеряла тебя.

Они шли всю ночь.

Когда стало рассветать, мальчик, увидев лицо матери в слезах, сказал:

– Ты все еще плачешь? О чем? Я сделал это не ради своей славы. Бог помог мне совершить эти чудеса, потому что он хотел помочь тем трем несчастным. А как только я услышал твой голос, я вернулся к тебе.

– Сын мой, – ответила мать, – я плачу, потому что навеки теряю тебя. Никогда больше ты не будешь принадлежать мне. Отныне стремлением твоей жизни будет праведность, ты будешь мечтать о Небе, и любовь твоя обратится на всех несчастных людей, населяющих землю.

В один из последних годов царствования императора Тиберия какой-то бедный виноградарь с женой поселился в одинокой хижине на высотах Сабинских гор. Они были чужеземцы и жили очень уединенно; никто никогда не посещал их. Но однажды утром, отворив дверь, виноградарь увидел, к своему изумлению, что на пороге сидит, прижавшись к стене, старая женщина. Она куталась в простой серый плащ и, судя по ее виду, была очень бедна. Однако, когда женщина поднялась и сделала шаг навстречу виноградарю, она показалась ему настолько почтенной и благородной, что невольно вспомнились ему сказания о богинях, которые являлись людям в образе старых женщин.

– Друг мой, – сказала старуха виноградарю, – не удивляйся тому, что я спала эту ночь на твоем пороге. Мои родители жили в этой хижине, и здесь родилась я почти девяносто лет назад. Я думала, что найду ее необитаемой и заброшенной. Я не знала, что в ней снова поселились люди.

– Не удивительно, что ты думала найти эту хижину, стоящую так высоко среди пустынных гор, необитаемой и заброшенной, – сказал виноградарь. – Но я и жена моя родом из дальней страны, и, бедные чужеземцы, мы не смогли найти себе лучшего жилища. Ты же, наверное, голодна и утомлена после долгого пути, особенно трудного в твои преклон ные годы. И тебе, верно, приятней, что в этой хижине живут люди, а не волки с Сабинских гор. У нас ты найдешь постель, на которой можешь отдохнуть, и чашку козьего молока с куском хлеба, если не побрезгуешь ими.

Старая женщина слегка улыбнулась, но эта улыбка была так мимолетна, что не могла рассеять выражения тяжкой скорби, лежавшего на ее лице.

– Я всю свою юность прожила в этих горах, – сказала она. – Я еще не забыла, как выгнать волка из его логова.

И она действительно выглядела еще крепкой и сильной, и виноградарь не сомневался, что у нее еще достаточно силы для борьбы с дикими лесными зверями.

Он повторил, однако, свое приглашение, и старая женщина вошла в хижину. Она села завтракать вместе с бедными людьми и без колебания приняла в ней участие. Она казалась очень довольной едой – грубым хлебом, размоченным в молоке, – но муж и жена все-таки думали про себя: «Откуда могла забрести эта странница? Ей, наверное, чаще приходилось есть фазанов на серебряных блюдах, чем пить козье молоко из глиняных кружек».

По временам женщина поднимала глаза и осматривалась вокруг, как бы стараясь вспомнить, какой хижина была прежде.

Убогое обиталище с его голыми глинобитными стенами и земляным полом, конечно, мало изменилось с тех пор. Старая женщина даже показала теперешним хозяевам сохранившиеся еще на стене следы изображений собак и оленей, которые рисовал ее отец, чтобы позабавить своих маленьких детей. А под самым потолком, на полке, она нашла даже черепки глиняного кувшина, в котором она обыкновенно держала молоко.

Но муж с женой думали про себя: «Возможно, она родилась в этой лачуге; но уж затем, наверное, ей приходилось заниматься гораздо более важными делами, чем доить коз, сбивать молоко и приготовлять сыр».