В одном известном мне случае обанкротившийся фабрикант сделался после кризиса 1868 г. платным наемным рабочим своих прежних рабочих. После банкротства фабрику взяло в свои руки товарищество рабочих, а прежний владелец сделался ее управляющим. – Прим. Ф. Энгельса.
Сити или психология лондонской коммерции; с этюдами о банковских кофеторговых предприятиях. Лондон, 1845. С. 82.
«Уже вследствие большого разнообразия монет как в отношении их веса и пробы, так и чеканки их многими князьями и городами явилась необходимость пользоваться местной монетой в тех случаях, когда в торговых делах требовалось свести счета в какой-нибудь одной монете. Купцы, отправляясь в путешествие на какой-нибудь из иностранных рынков, для расплаты наличными запасались слитками чистого серебра, а также, конечно, и золота. Точно так же при отправлении в обратный путь они обменивали полученные ими местные монеты на слитки серебра или золота. Поэтому меняльное дело, обмен слитков благородных металлов на местные монеты и обратно, стало очень распространенным и выгодным делом» ( Гюльман. Города Средневековья. Бонн, 1826–1829. T. I. С. 437).
В этом месте (т. III, ч. 2, с. 327) в оригинале следуют приводимые ниже положения, заключающие в себе краткую выпуклую формулировку материалистического понимания истории, оставшуюся, однако, совершенно неизвестной широкой публике. Поэтому мы приводим эти положения Маркса дословно, хотя частью они весьма трудны для понимания.
«Та специфическая экономическая форма, в которой неоплаченный прибавочный труд высасывается из непосредственных производителей, определяет отношение господства и подчинения, каковым оно вырастает непосредственно из самого производства, и, в свою очередь, оказывает на последнее определяющее обратное действие. А на этом основана вся структура экономического общества, вырастающего из самых отношений производства, и вместе с тем его специфическая политическая структура. Непосредственное отношение собственников условий производства к непосредственным производителям – отношение, всякая данная форма которого каждый раз естественно соответствует определенной ступени развития способа труда, а потому и общественной производительной силе последнего, – вот в чем мы всегда раскрываем самую глубокую тайну, сокровенную основу всего общественного строя, а следовательно, и политической формы отношений суверенитета и зависимости, короче, всякой данной специфической формы государства. Это не препятствует тому, что один и тот же экономический базис – один и тот же со стороны главных условий – благодаря бесконечно различным эмпирическим (т. е. данным практически, в каждом данном случае) обстоятельствам, естественным условиям, расовым отношениям, действующим извне историческим влияниям и т. д. – может обнаруживать в своем проявлении бесконечные вариации (видоизменения) и градации (ступени развития), которые возможно понять лишь при помощи анализа (исследования) этих эмпирически данных обстоятельств». – Прим. сост.
Совершенно консервативные агрохимики, как, например, Джонстон, признают, что действительно рациональное земледелие на каждом шагу наталкивается на непреодолимые помехи, создаваемые частной собственностью. То же признают и писатели, являющиеся принципиальными защитниками монопольной частной собственности на землю, как, например, г-н Шарль Конт в двухтомной работе, имеющей своей специальной целью защиту частной собственности. «Никакой народ, – говорит он, – не может достигнуть той степени благосостояния и силы, которая соответствует его природе, если только каждая часть питающей его земли не получит назначения, наиболее согласного с общим интересом. Чтобы обеспечить серьезное развитие богатства, необходимо, чтобы по возможности единая и, самое главное, просвещенная воля взяла на себя распоряжение всяким отдельным участком территории и использовала каждый участок для преуспеяния всех остальных. Но существование такой воли… оказалось бы несовместимым с разделением земли на частные земельные участки… и с предоставленным всякому владельцу почти абсолютным правом по усмотрению распоряжаться своим имуществом». Джонстон, Конт и др., встречаясь с противоречием собственности и рациональной агрономии, обращают внимание лишь на необходимость возделывать землю известной страны как одно целое. Но агрикультуре, которой приходится считаться прежде всего с совокупностью постоянных потребностей сменяющихся человеческих поколений, противоречат и зависимость культуры особых земледельческих продуктов от колебания рыночных цен, и постоянное изменение этой культуры при таких колебаниях цен, и весь дух капиталистического производства, направленный на непосредственную, возможно быструю денежную выгоду. Яркий пример этого дает лесное хозяйство, которое лишь в тех случаях иногда ведется до известной степени в соответствии с общественным интересом, когда леса не составляют частной собственности, а подчинены государственному управлению.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу