Дино Буццати - Татарская пустыня. Загадка старого леса

Благодаря стараниям могущественного союзника Маттео облачная громада в мгновение ока достигла устья долины. Маневр получился быстрым и ловким, но, надо признать, не слишком продуманным. Ветер хватал облака в неистовой спешке, и масса вышла недостаточно плотной. Над долиной нависла мрачная тень, и все-таки в тучах зияли прорехи, сквозь которые пробивалось солнце. При таком раскладе устроить бурю было невозможно.

Тем не менее все это произвело на собравшихся сильное впечатление. У людей сердце замерло, женщины упали на колени и принялись креститься, из поселка поплыл густой колокольный звон.

Но Эваристо остался невозмутим. Дать тучам отпор и вытолкнуть их из долины было бы не под силу даже ветру позначительнее его. Эваристо сразу сообразил, что нельзя терять ни минуты. Если Маттео удастся залатать дыры между облаками и снова сбить их в тяжелый ком – тогда все пропало, битва проиграна.

Проворно, но без суеты Эваристо взялся за дело, он пытался разметать тучи по небу, отогнать их подальше друг от друга, пробить широкие бреши там, где в облачном покрывале были разрывы, и рассеять самые черные тучи, кружась вокруг них и отщипывая кусочки. Ничего другого ему не оставалось.

Эваристо стал жалеть, что вообще ввязался в это дело, он уже не надеялся сладить с огромной стаей облаков, но вскоре воспрянул духом, обнаружив, что Маттео не сопротивляется.

Над долиной грохотал гром, и все же облака редели и мало-помалу таяли. Снизу, из толпы, доносились ободряющие крики.

На выступе скалы стоял Симоне Дивари, инженер, следивший за дамбой в О., – именно он много лет тому назад разгневал своими словами Маттео. Когда рушилась дамба, Дивари серьезно пострадал и теперь ходил с костылями.

Затаив дыхание он наблюдал за поединком между двумя ветрами. «Значит, ты вернулся, да? – кричал он, потрясая кулаками. – Злосчастный ветер! Но Бог не без милости, настал и твой час, получи-ка по заслугам. Я тотчас догадался, что время потрудилось над тобой на славу. Проклятый старикан, вот ты и сам убедился, что гроша ломаного не стоишь. Теперь ты мне не страшен и я могу во весь голос заявить, кто ты есть на самом деле: ветошь, мерзавец, ничтожество».

И поверьте, за ревом, свистом и раскатами грома, в разгар ожесточенного сражения Маттео расслышал те язвительные насмешки. Недолго думая он устремился на голос и стал искать среди сотен людей, облепивших склоны, своего врага.

И в результате потерял драгоценное время. А Эваристо носился между облаками, разрежал, трепал их, увеличивал прорехи. По горам расползались пятна солнечного света. Тучи, что поначалу были чернее черного, поблекли и висели в небе вылинявшие, жалкие. Люди ликовали. С перевала грянул духовой оркестр.

Полчище туч было разбито. Маттео, вконец обессилевший, продолжал свирепствовать, но все напрасно. Его порывистые, гневные атаки встречали уверенный, спокойный отпор со стороны Эваристо. На глазах у толпы народа, который уже в открытую высмеивал его, осыпая колкостями, Маттео продолжал бессмысленную борьбу, хотя чувствовал, что изнурен.

Когда начало закатываться солнце, от темных туч, заполонивших было небо, не осталось и следа – вернее, осталось лишь легкое облачко, которое снизу казалось не больше ореха, маленькое золотистое облачко, покоившееся на высоте около восьмисот метров, до смешного одинокое посреди чистого, бескрайнего и бездонного неба.

На последнем издыхании Маттео уцепился за него. Битва проиграна, но Эваристо не должен утащить у него из-под носа это крошечное напоминание о грозной армии туч. Он носился, точно вихрь, вокруг облачка, готовый защищать его от Эваристо.

И тогда случилось неожиданное. Небо было ясным, однако – это видели все – из облачка выскочила огромная сверкающая молния. Над долиной прокатился гром.

Молния зигзагом рассекла небесную гладь, метнулась к кровле древнего собора и пробила ее, перекрытия рухнули, над обломками поднялись клубы желтой пыли. Небо осталось чистым и спокойным.

Жителям долины, которые только и ждали поражения Маттео, было ничуть не жаль разрушенного собора. Напротив, они вовсю потешались над таким комичным финалом. Раздался хохот – он перескакивал с одной вершины на другую и в конце концов накрыл всю долину. А птицы снова стали выводить свои напевы, посылая последний привет заходящему солнцу.

Там, где заканчивается Старый Лес (за Рогом Старика, самой высокой точкой горной цепи), скалы круто обрываются, нависая над узким ущельем с растрескавшейся глинистой почвой. Это Сухой Дол, который соединяется с Нижним Долом в шести километрах от поселка. Когда-то по дну ущелья текла река, вода размыла горную породу, образовались глубокие балки. В этих местах часто случаются обвалы и оползни, шорох осыпающегося щебня и грохот камней не смолкают днем и ночью.