Дино Буццати - Татарская пустыня. Загадка старого леса

У Аюти дома тоже было маленькое радио – правда, Аюти не слишком разбирался в технике. И все же полковник, у которого сильно испортилось настроение, захотел показать ему свой приемник и спросить совета.

Передавали отрывок из оперы, но звук выходил нечистым.

– Вроде бы «Фауст», – сказал Аюти. – А ведь вы верно подметили, полковник, в игру вмешивается какой-то шорох. – И добавил чуть погодя: – Странно. Похоже на шелест ветра в лесу.

– Шелест ветра в лесу? – удивился полковник.

– Именно. Но это я сказал просто для сравнения. Разумеется, никакого ветра там и в помине нет.

Шум не прекратился, и на следующий день Себастьяно Проколо послал за мастером. Тот заново настроил радио, и приемник заработал без помех. По просьбе Проколо мастер остался у него до позднего вечера.

– Не могу взять в толк, что там неисправно, – признался он. – Конечно, я слыхал про подобные неполадки, которые и науке объяснить не под силу. От них не застрахованы даже приемники лучших марок.

Однако и в тот вечер, стоило мастеру уйти, полковник услышал загадочный шелест, который вторгался в звучание радио. Проколо бросился к окну и позвал инженера, который еще не успел далеко уйти.

Едва тот вошел в кабинет, гул затих, причем мастер даже не прикасался к приемнику.

– Черт знает что. – Проколо был в недоумении. – Уверяю вас, лишь только вы ушли – и опять стал доноситься шум, точь-в-точь как вчера, поверьте мне на слово.

Мастер растерянно посмотрел на него и рассмеялся.

– Простите, я смеюсь потому, что все это крайне любопытно. В общем-то, случается всякое. В войну я работал на телефонной станции, и как-то раз мы с сержантом решили переночевать в большой усадьбе – дом пустовал. Кроватей там была уйма, и мы устроились каждый в отдельной комнате. Я уже заснул, когда меня разбудил сержант. «Слышу какой-то шум, – сказал он, встревоженный. – Не пойму, что бы это могло быть. Попробуй-ка разберись ты». Иду к нему в комнату, там гробовая тишина. Возвращаюсь к себе, но через несколько минут опять заходит сержант. «Клянусь, – говорит он, – я слышу все тот же шум». Снова иду к нему: тишина. А надо заметить, сержант был смелым человеком, и его не так-то просто сбить с толку.

– Не понимаю, зачем вы рассказали эту историю, – буркнул полковник, явно раздосадованный. – Шум в приемнике мне не померещился.

– Ну в таком случае, что это за шум? – спросил мастер. – На что он похож?

– О Боже, его сложно описать, – ответил Проколо. – Наверное, приглушенный гул. А точнее, представьте, как шумит лес при сильном ветре.

Мастер покачал головой:

– Даже предположить не могу, откуда взялся этот гул. Если он не прекратится, позовите меня завтра, попробуем что-нибудь сделать с антенной.

На следующий день полковник опять послал за мастером, пришел также инженер с дамбы. Антенну переставили на другое место, и тем не менее Проколо, оставшись один, по-прежнему слышал рокот, который подкрадывался издалека, постепенно нарастал, вбирал в себя голоса теноров, партии скрипок и в конце концов поглощал весь оркестр, заполнял весь дом.

Опасаясь, вероятно, показаться смешным, полковник Себастьяно Проколо больше не настаивал, чтобы мастер приходил чинить радио. Однако странный гул обеспокоил его.

Каждый вечер Проколо упрямо крутил ручку приемника и выключал его, как только необъяснимый шум заглушал все остальные звуки. Спустя несколько минут он повторял попытку, ловил разные волны, потом принимался нервно шагать по кабинету или, заложив руки за спину, неподвижно стоял у окна и вглядывался в ночную темноту.

Наконец полковник позвал к себе Бернарди. Включил радио и, когда из приемника вырвался злополучный шум, спросил, испытующе глядя на него:

– Этот шум, Бернарди, вам знаком? Он ведь знаком вам, не правда ли?

– Да, к сожалению, – ответил Бернарди. – Он не дает мне покоя с августа.

– Что вы сказали? Повторите, ради бога.

– С августа лес по ночам стонет и жалуется. Никто из моих товарищей не знает причины. Но все чувствуют: стряслась беда. И я тоже чувствую. Словно нависла какая-то угроза. Каждую ночь лес плачет, и мое дерево тоже. Вроде бы я неплохо понимаю ели, – тут он грустно улыбнулся, – однако то, что происходит сейчас, для меня загадка. Кажется, будто нас гложет изнутри болезнь, но что за болезнь поселилась в нас – мы понятия не имеем.

Некоторое время полковник молчал; затем, кивнув в сторону приемника, спросил:

– Но как это могло проникнуть сюда? У вас же нет радиостанции?