Бетти Смит - А наутро радость

Стоя у туалетного столика, она прятала рукопись в ящик.

– Анни! Где ты была? – Он почувствовал такое облегчение, что грубовато встряхнул ее.

– На улице, – ответила она. – Я уходила, чтобы ты мог заниматься.

Он схватил ее на руки, отнес к качалке и усадил к себе на колени. Она ужасно замерзла. Ничего удивительного: без пальто, без свитера!

– Никогда больше не убегай на улицу в такую погоду без пальто. Ты могла насмерть замерзнуть.

– О, я же не идиотка. Я вернулась домой, когда стало слишком холодно.

– Я имею в виду, никогда больше не уходи вот так – что бы я ни сказал или сделал. Просто постарайся меня терпеть. Слышишь? – Она ничего не ответила. Карл крепче прижал ее к себе, стараясь согреть. Какое-то время он качался, ласково поглаживая ее. – Ты любишь меня, Анни?

– Я люблю тебя, Карл.

– Ты бы меня любила, если бы я был фабричным рабочим?

– Конечно. Но ты же не фабричный рабочий. Ты собираешься стать юристом. Ты должен стать юристом. Я сказала детям, что их отец – юрист.

– Каким детям?

– Тем, которые у меня будут.

– У нас будут.

– Мне их рожать. А ты можешь наблюдать.

– Шутки в сторону. Любимая, я собираюсь уйти с факультета.

– Не глупи, Карл. Только из-за того, что мы немножко поссорились…

– Нет, Анни. Я принял решение. Декан был прав.

– Но он же просто проверял тебя. Пытался выяснить, достаточно ли у тебя силы воли, чтобы стать юристом.

– Откуда ты знаешь?

– Понятия не имею откуда. Просто знаю , и все.

– Мы не сможем, Анни. Просто не сможем.

– Мы сможем, Карл.

– Пожалуйста, объясни, каким образом.

– Мы будем проживать по одному дню за один раз. Проживать каждый день, когда он наступит, и разбираться со следующим, когда он придет.

– Так не выйдет.

– Но выходит же сейчас. Мы прожили уже почти целую неделю, не так ли?

– Да, но…

– О, Карл, только подумай, какие чудесные дни у нас были! Какими милыми были миссис Ридински и кассир. Это уравновешивает мистера Феликса. И, Карл… Карл, дорогой, подумай, как чудесно вдвоем в постели. Ведь это восполняет все огорчения.

– Да, любимая, я знаю. Но я должен уйти с факультета и подыскать постоянную работу. Это же всего на год. Я вернусь на факультет.

– Ты никогда не вернешься. Люди никогда не возвращаются к тому, что оставили. – На это ему нечего было возразить. – Карл? – Она подождала, но он не ответил. – Карл, посмотри на меня! – Он взглянул в лицо Анни. – Послушай! И слушай меня внимательно! Если ты уйдешь с факультета, я уйду от тебя!

– Нет, не уйдешь, любимая. Ты же обещала.

– Неважно, что я обещала. Если ты уйдешь, это будет из-за меня. Я это знаю. И я от тебя уйду. Клянусь!

Она слезла с его колен, взяла туалетные принадлежности и ушла в ванную: ей хотелось дать ему возможность подумать наедине с собой.

Когда Анни вернулась, как всегда бесшумно, Карл сидел, положив руки на стол и опустив на них голову. Почувствовав запах ее талька, он резко поднял голову. Он надеялся, что она не видела его таким.

– Все не так плохо, как кажется, Карл. Мои сбережения переведут сюда самое позднее в понедельник.

– Они понадобятся тебе для покупки зимней одежды, Анни.

– Ну не все же семьдесят пять долларов. Этого хватит, чтобы продержаться до того момента, когда я найду работу. – Она подошла к Карлу и прижала его голову к своей груди. – Ты же не хочешь на самом деле уйти с факультета, не так ли? – И вдруг она почувствовала, что ее ночнушка промокла в том месте, где была его голова. «Не может быть, – подумала Анни. – Мужчины не плачут».

– О, в чем дело, дорогой?

– Ни в чем. Просто я счастлив. – Он встал и обнял ее. – Я счастлив. Потому что у меня есть ты и потому что мне не нужно прямо сейчас уходить с факультета. И теперь мне кажется, что декан действительно испытывал меня. И вовсе не был суров ко мне. И…

– Все хорошо, – сказала она. – И давай ляжем в постель. Я так устала. Наверно, я прошла днем много миль – до города и обратно. А сегодня вечером обошла вокруг квартала не менее десяти раз.

– И писала пьесу, – добавил Карл, надеясь, что она улыбнется.

– От этого я не устала. На самом деле я думаю, что не устала и от ходьбы. Я устала от разных мыслей. – Анни достала из ящика свою увечную расческу.

– Дай-ка я помогу тебе, дорогая.

Карл взял расческу и пару раз неловко провел по волосам Анни. Затем он заплел две неровные косички и завязал бантики – словно перевязывал пакет. Он уложил ее в постель, тщательно подоткнув одеяло. Взяв пижаму и принадлежности для бритья, он сказал: