Джеймс Кервуд - Рассказы

– Это его имя, – сказала она, и в ее голосе зазвучала едва сдерживаемая нотка ужаса. – Это его имя!

Иоанна посмотрела прямо на Альдоса, и он заметил, что она хотела ему что-то сказать и не могла. А затем подошла к нему и схватила его обеими руками за руку.

– То, о чем я хочу просить вас, ужасно, – едва выговорила она. – Вы можете подумать обо мне, что вам угодно, но только я должна иметь доказательства! Я должна, должна их иметь!

Она дико уставилась на него, и вдруг его стала осенять настоящая правда. Имя было выжжено раскаленным железом вот на этой самой деревянной доске, вделанной в плиту. Но ведь это одно только имя! А было ли что-нибудь там внутри, под этой грудой наваленных камней?

Позади них стоял Мак-Дональд и слышал их разговор. Теперь он выступил вперед. Своими сильными, как у гиганта, руками он отстранил немного назад Иоанну и с неожиданной для них обоих любезностью сказал:

– Вы и Джонни, уходите-ка обратно в палатку и постарайтесь развести там огонь. Я добуду вам доказательства!

– Пойдемте, – обратился к ней и Альдос и снова предложил ей руку.

Мак-Дональд вывел их из пещеры и, когда они все трое дошли до палатки, он незаметно для Иоанны захватил с собой лом и лопатку и побежал назад. Она вошла в палатку, и Альдос стал разводить костер на том месте, где уже потух костер Мак-Дональда. Ему ужасно хотелось тоже побежать обратно к могиле и начать помогать ему в его святотатственной работе. Но он знал, что Мак-Дональду было нужно, чтобы он оставался с Иоанной, потому что если пойдет он, то вместе с ним пойдет и она.

Он удивился той быстроте, с которой Мак-Дональд выполнял свою работу. Не прошло и получаса как уже послышался его призывный свист, и Альдос увидел его возле карликового сосняка у самого леса. Горец стоял там и держал что-то в руке. Оглянувшись назад, чтобы убедиться, что Иоанна еще не вышла из палатки, Альдос побежал к нему во весь дух. Мак-Дональд держал руке свой красный шейный платок, в котором что-то находилось, и протянул его Альдосу.

– Было совсем неглубоко, – сказал он. – Оказалось почти на самой поверхности; ну, вот совсем, совсем под самыми камнями!

Его голос звучал как-то хрипло и неестественно.

В платке оказалось что-то тяжелое, и трепет пробежал по всему телу Альдоса, когда он стал его разворачивать. Он не мог удержаться от восклицания, увидев часы и кольцо. Часы были золотые. Крышка на них уже достаточно потускнела, но все-таки он мог разглядеть на них инициалы, разобрать которые не смог. Кольцо тоже было золотое и представляло собой змею, ухватившую себя пастью за хвост, мужское, приблизительно со среднего пальца. Опять глаза Альдоса и Мак-Дональда встретились, и Альдос снова увидел странное, почти смущенное выражение на лице старого охотника. Он отвернулся и зашагал к палатке, и все с тем же выражением Мак-Дональд последовал за ним, опустив руки так, что они болтались у него по бокам, как плети.

Иоанна, услышав их издали, вышла из палатки, увидев Мак-Дональда, она вскрикнула от испуга и ухватилась за край мокрой палатки. Затем нетвердой походкой она шагнула вперед, догадавшись, что именно Альдос держал в платке. Он не сказал ей ни слова. В эти томительные полминуты, пока она рассматривала предметы, ему казалось, что ее сердце готово было разорваться на части. Затем она отступила назад, в ее глазах засветилось отвращение, она подняла руки так, точно хотела отмахнуться от вещей, и вдруг заплакала.

– Как все это невыносимо! – застонала она. – Унесите их обратно! Унесите их назад!

Пошатываясь, она пошла к палатке и остановилась около нее, закрыв лицо руками. Альдос обернулся к старому охотнику и передал ему вещи, которые все еще держал в руках.

Минутку спустя он уже стоял около палатки один, с таким же выражением на лице, которое было у Иоанны, и сердце его дико колотилось.

Войдя в палатку, Иоанна открыла лицо. Теперь уже в нем не было того скорбного выражения, которому Альдос только что был свидетелем; в ее глазах засветилась душа вдруг воскресшей или вновь родившейся женщины. Сердце Альдоса запрыгало от радости, тогда как Мак-Дональд, поднимаясь вверх и спускаясь затем вниз в пещеру, ворчал себе в бороду.

– Да простится мне этот грех! Я совершаю его только для нее и для Джонни. И еще потому, что она такая же, какой была и моя Джен!

Старый Мак-Дональд стал укладывать палатку. Иоанна подошла к Альдосу и взяла его за руку. Он почувствовал трепет от ее прикосновения.