Эжен Мюллер - Робинзонетта

В один прекрасный день Мари занялась своей обычной ловлей раков на берегу речки. Она вошла в заросли ивняка, где течение промыло углубления у корней деревьев; в таких местах раки ловились особенно удачно. Только она собралась запустить свою удочку, как вдруг ее остановил старый полевой сторож с медной бляхой, державший для пущей важности руку на рукоятке своей старой заржавленной сабли, которая висела на широкой перевязи буйволовой кожи, и обратился к ней со следующими словами:

– Что ты делаешь здесь, девочка?

– Что я делаю, Мартен? – с беззаботной улыбкой ответила девочка. – Вы же сами прекрасно видите! Я хочу наловить раков, чтобы послезавтра отнести их на рынок.

И она продолжала свою ловлю.

– А, так ты ловишь раков?.. – продолжал сторож, который, похоже, сам не очень представлял, как приступить к делу. – Это хорошо; но видишь ли… Есть ли у тебя… Спрашивала ли ты разрешения заниматься здесь ловлей раков?

– Что такое? – сказала девочка, посмотрев прямо в глаза сторожу. – Что вы говорите, Мартен?

– Я спрашиваю, есть ли у тебя позволение?

В один прекрасный день Мари занялась своей обычной ловлей раков на берегу речки.

– Какое позволение? Чье? Разве надо иметь позволение?..

– Без сомнения…

И он пробубнил, как будто отвечая заученный урок:

– По закону право ловли в реках, не взятых на откуп государством, принадлежит прибрежным жителям, от которых зависит, позволить или запретить ее в собственных владениях… Например, чтобы заниматься здесь ловлей, не преступая закона, тебе надо было иметь на это позволение владельца берега.

– Владельца берега? – повторила Мари. – Вы хотели сказать, владельца этого места?

– Вот именно.

– О, ну что же!.. – воскликнула она. – Тогда мне нетрудно получить его, если уж непременно надо, потому что это место принадлежит дядюшке Дривару, скот которого часто пасется здесь. Когда он проходит мимо, то видит, что я ловлю раков; он меня всегда спрашивает, много ли я наловила, и когда я ему отвечаю, что много, он мне всегда говорит: «Лови сколько угодно, если это идет тебе впрок». Он даже часто протягивает мне руку.

– Да, да, – пробормотал сторож, отводя глаза, – видно, что вы друзья с Дриваром. Впрочем, он хороший человек. Но видишь ли, какая беда…

– Беда, Мартен?.. Какая же?

– Дело в том, что недавно Дривар продал свою землю кое-кому, а новый владелец не желает, чтобы ты занималась ловлей в его владениях.

– Кому же, Мартен?

– Да ты его знаешь. Господину Гюро…

– Господину Гюро! – повторила девочка, но уже с озабоченным видом. – О, тогда я понимаю! Не беспокойтесь, я ухожу, Мартен, я ухожу…

И она действительно заторопилась, как будто песок горел у нее под ногами.

– Да, да, это все очень хорошо, – начал опять Мартен, почесывая за ухом, – но дело в том, моя бедная девочка, что есть еще одна проблема.

– Какая еще проблема?

– А то, что я застал тебя на месте преступления и обязан пожаловаться на тебя.

– Как? Я же ничего не поймала, – посмотрите, один зацепился, да я нарочно дала ему уйти в воду.

– Так-то так, но это все равно. Ты ловила… Значит, виновата. Я должен пожаловаться; во-первых, я связан присягой, а во-вторых, если бы я и хотел сделать вид, как будто бы не заметил тебя, то это уже невозможно. Посмотри на дорогу: видишь, там стоит Грибью. Он непременно разболтает, что я тебя простил.

– Да, я вижу его; ну и что же дальше? – с опаской спросила она.

– А дальше то, что я должен пожаловаться на тебя.

– Хорошо; а потом?

– Потом это дело пойдет в суд.

– В суд! Но я ведь ничего не поймала!

– Хорошо; но ты могла поймать.

– И что же суд со мной сделает?

– Он присудит тебе заплатить штраф, может быть довольно значительный.

– Но если я не могу заплатить?

– Тогда тебя, может быть, посадят в тюрьму.

– В тюрьму! За ловлю раков? При том, что мне ничего не удалось поймать, и к тому же я не знала, что здесь этого делать нельзя? Нет, это невозможно!..

– К несчастью, очень даже возможно, моя бедняжечка! Ты должна понять, что то, что я делаю, я обязан сделать, и, между нами говоря, – здесь он понизил голос, – это очень досадно, что я не успел предупредить тебя, а то бы непременно так и сделал. Но за мной пришли и заставили… Ничего, будем надеяться, что все устроится к лучшему; обратись к кому-нибудь, кто мог бы поговорить с господином Гюро и попросить за тебя.