Михаил Самарский - Как Трисон стал полицейским, или Правила добрых дел

– Да я пошутила, – рассмеялась мама. – Еще не хватало нам собаке кроссовки покупать.

– Никакая это не шутка, – завелась Катя. – У нас в соседнем подъезде пудель живет, так он гуляет в таких оранжевых тапочках с беленькими шнурочками. Тетя Даша говорит, чтобы лапки у него не болели. Нужно и Трысе такие тапки купить…

– Этой породе тапки не нужны, – вздохнула мама, видимо, уже и сама не рада, что затеяла такой разговор.

– Это еще почему? – удивилась Катя.

– Катя, – нахмурилась мама, – ну, ты шуток, что ли, не понимаешь? Прекрати. Сто лет ходил твой Трыся без тапок и еще сто лет проходит.

– Мама, ты что? – рассмеялась дочь. – Собаки столько не живут.

– Ладно, – махнула рукой Роза Андреевна, – почистите ногти, уберите тут за собой.

«Хм! Это ж надо такое сказать: «Уберите». Интересно, как я должен это делать? Со шваброй бегать по ванной, что ли? Да и не я все это затеял. Это Кате не понравилось состояние моих ногтей, то есть когтей. Тьфу ты, запутался я совсем…»

Не успели мы закончить водные процедуры, как пришел с работы глава семейства Рашид Рифатович.

– Трисон, – окликнул он меня прямо с порога, – пойдем гулять!

– Да погоди ты гулять, – остановила Роза Андреевна, – Катька ему ногти в ванной чистит.

Отец отворил дверь и покачал головой. По выражению его лица я думал, что он сейчас сделает дочери выговор. Но, к моему удивлению, он погладил девчонку по голове и похвалил ее:

– Молодец, доча, умница. За животными нужно ухаживать. Как один умный человек говорил: мы в ответе за тех, кого приручили. Как закончишь, свистни мне, пойду погуляю с Трисоном.

– Папа, – нахмурив брови, сказала Катя, – сколько раз тебе говорить, я не умею свистеть.

– Так научись, – ехидно сказал отец.

– Пашка в садике меня учил-учил, учил-учил…

– И не научил? – перебил папа.

– Я уже почти свистнула, но Антонина Семеновна сказала, что девочкам свистеть нельзя.

– Это еще почему? – наигранно удивился папа.

– Антонина Семеновна говорит, что это неприлично.

– Ну, хорошо, – улыбнулся Рашид Рифатович, – раз Антонина Семеновна сказала, значит, так оно и есть. Тогда шепни мне на ушко.

– Хорошо, нам осталось еще два ногтя почистить, – объявила Катя. – Скоро шепну.

Тут вмешалась в разговор мама:

– Двойную работу делаешь? Пусть бы сначала папа погулял, а потом бы уже ногти чистила.

– Не волнуйся, мамочка, – заявила дочь, – я и после прогулки почищу.

«Чувствую, сделают тут из меня эталон ухоженной собаки. Что завтра еще придумает на мою голову Катерина?»

Я задавал вопрос чисто риторически, можно даже сказать, шутя. Но я и представить не мог, что наша принцесса придумает в следующий раз.

Хоть плачь, хоть смейся. Родители ушли в магазин, а нас с Катериной оставили в квартире. Вы представляете мое состояние, когда девочка вдруг объявила:

– Трыся, я вот смотрю на тебя и думаю: тебя нужно подстричь. Какой-то ты лохматый.

«Это я лохматый? Где ты, Катенька, лохматых лабрадоров видела? Тоже мне, нашла сенбернара…»

– У-у! – взмолился я.

– Никаких «у-у», – строго ответил мой стилист. – Сиди смирно, я пойду, поищу машинку. У нас есть такая машиночка, – девочка изобразила прибор с помощью растопыренных пальцев, – мама ею папе височки ровняет, чтобы он красивый на работу ходил. Понимаешь?

– У-у! – повторил я. А что я еще мог в данной ситуации сказать?

Катя очень быстро нашла машинку, но она, на мое счастье, не работала.

– Не повезло тебе, Трыся, – грустно сказала Катерина, – не работает машинка. Наверное, сломалась. Ну, ты сильно не переживай, – успокаивала она меня, – сейчас придет папа, он все починит. Ты знаешь, у нас папа все может чинить. Недавно даже мамин утюг починил. Не веришь?

У-у! – ответил я, что означало – ну почему не верю? Верю, конечно.

«Ты, моя родная Катя, еще не совсем разбираешься в вопросах «повезло-не повезло». Это как раз тот случай, когда мне, наоборот, повезло несказанно. Представляю, какое чучело могло выйти из-под руки новоявленного парикмахера. Вот тут бы точно меня можно было назвать и Трысей, и Трусоном, и даже Трюфелем. Главное теперь, чтобы родители не пошли на поводу у девочки. Настораживало то, что папа все позволяет своей любимице. Надеюсь, хоть в этот раз он поймет, что это уже лишнее. Чего только со мной не случалось в этой жизни. Но чтобы стригли – это… это… даже слово не могу подобрать».

– Трысь, а ты конфеты любишь? – отказавшись от своей парикмахерской затеи, неожиданно спросила Катя.