Алексей Свирский - Рыжик

– А где дорога?

– Дорога вот там, за дверью, у которой швейцар стоит.

Полфунта подвел Рыжика к окну, усадил его и сказал:

– Вот здесь сиди и не трогайся с места! Смотри в окно и молчи…

– А ты? – обеспокоился Санька.

– А я пойду с кондукторами поговорю. Мы зайцами поедем, – добавил он шепотом.

– Как это – зайцами? – воскликнул Рыжик.

– Тсс!.. Экий ты какой! Молчи, потом все узнаешь.

– Ай-ай! Глянь-кось, что летит! – вдруг закричал Рыжик, увидавший в окно промчавшийся мимо паровоз.

– Вот это и есть машина, которая нас повезет.

– А как она летит?

– Паром.

– А лошадь где?

– Ах, боже мой!.. Ну ладно, потом я тебе все объясню, а пока сиди и не уходи отсюда, – сказал Полфунта и мгновенно исчез в толпе.

Санька уперся носом в стекло и во все глаза глядел на то, что делалось на полотне дороги. Там, по мнению Саньки, происходило нечто невероятное. Громадные фонари, как солнце, ярко освещали всю платформу и полотно дороги. Рельсы, сверкая сталью, длинными змеями уходили вдаль, то переплетаясь, то расходясь. Где-то вдали мерцали в ночном воздухе синие и красные огоньки. По платформе бегали люди в белых фартуках, с бляхами на груди, какие-то господа в фуражках с красными донышками и разный другой люд. Но не это занимало Рыжика. Его вниманием всецело овладел подходивший к платформе поезд. Два чудовищных глаза у паровоза и длинные движущиеся дома, наполненные пассажирами, до того его поразили, что он рот разинул от изумления и даже немного струсил.

– Ну что, как ты тут? – услыхал Рыжик голос Полфунта.

– Ай, что там делается! – воскликнул мальчик. – Ты посмотри, народу-то сколько!.. Куда это они бегут?

– Выходят из вагонов. Приехали, ну и выходят. Не ночевать же им.

– И мы так поедем?

– Поедем.

– Когда?

– Через полчаса. Только слушай: я тебя (тут Полфунта понизил голос до шепота) положу под скамейку. Ты лежи смирно и не шевелись. Я буду около. А как приедем, я тебе скажу, и ты вылезешь. Понял?

– Понял. Только бы поскорей.

– Успеешь, еще надоест тебе.

– А долго ехать мы будем?

– Долго, говорю – надоест.

В это время раздался звонок, и толпа, точно обезумев, ринулась к выходу. Поднялась невообразимая давка. Рыжику и Полфунту удалось первыми проскользнуть на платформу. Первыми они попали и в вагон.

– Скорее лезь! – прошептал Полфунта Рыжику и сам помог ему.

Санька мгновенно исполнил приказание. Затаив дыхание, он улегся комочком и закрыл даже глаза.

– Лежишь? – нагнулся к нему Полфунта.

– Лежу, – прошептал Санька.

– Ну и лежи знай! Я скажу тебе, когда вылезать. Кушать не хочешь?

– Хочу, – живо ответил мальчик, обладавший волчьим аппетитом.

– Хорошо! Погоди немного: пусть народ войдет; я побегу за булкой…

– Ты с кем это там? – вдруг раздался над головой Полфунта чей-то хриплый бас.

Он вздрогнул и поднял голову. Перед ним с чемоданом в руке стоял толстый купчина, с лопатообразной светлой бородой и хитрыми, но добродушными глазами.

– Двуногого зайца везешь, а? – усмехнулся купец.

– Братишка мой… Платить нечем, я его и того… – начал было Полфунта, но купец перебил его:

– Дорога не моя: вези сколько хочешь… Только гляди, чтобы воришкой зайчик не оказался.

– Что вы, что вы!.. Ведь я тут буду…

– А у тебя билет есть?

– У меня… Скажу правду, и у меня нет. Было у меня два рубля – кондуктору отдал… Уж вы пожалуйста!

– Да чего ради просишь! Сказывал я, что не моя дорога.

Вагон наполнился народом. Перед глазами Рыжика замелькали ноги. Под скамейкой сделалось темно.

Раздался второй звонок. Полфунта вспомнил, что обещал Рыжику булку, и стремглав бросился вон из вагона. Толкая встречных, он побежал к буфету третьего класса. Там он схватил булку и бросил буфетчику двугривенный.

– Скорее, пожалуйста, сдачи, а не то я опоздаю, – дрожа от нетерпения, проговорил Полфунта, обращаясь к буфетчику.

Тот, не торопясь, внимательно осмотрел монету, бросил взгляд на покупателя и сквозь зубы процедил:

– Все едино опоздал.

С этими словами он подал клоуну сдачу.

– Как – опоздал?! – не своим голосом воскликнул Полфунта и как сумасшедший бросился на платформу.

Там, к ужасу его, поезда уже не было. Оказалось, что третий звонок он принял за второй, когда побежал в буфет.

С фокусником чуть дурно не сделалось.

– Что я наделал? Что теперь будет с мальчиком!.. – в отчаянии прошептал он и прислонился к холодной каменной стене вокзала.