Эдуард Пашнев - Белая ворона

— Но Пушкин, как и мы, учителя, не любил этих «альбомов модных». Пускай разобьет их гром! — попыталась процитировать только что прозвучавшие строки Нина Алексеевна.

Она проговорила это с победной улыбкой, игнорируя все тонкости, о которых толковал критик. Сам Пушкин на ее стороне. Пушкин не любил этих альбомов — и весь разговор. «Тоже мне, кино деятель! — подумала она. — Собиратель «альбомов нежных дев». О чем они там думают, присылают в школу коллекционеров?»

Открылась дверь, и вошла Марь Яна. Она присела на свободный стул в последнем ряду. У Марь Яны тяжело заболела сестра Катька. Простудилась уже после возвращения из Бакуриани, где-то на вечеринке. Классная 9-го «Великолепного» теперь спешила сразу после уроков в больницу. Она перестала проводить классный час. Сегодня совсем не была. Вместо географии был английский. И вот — пришла, когда уроки закончились. Марь Яна села тихонько и приготовилась слушать, но на нее стали обращать внимание. Раиса Русакова даже попыталась выбраться из своего ряда, чтобы подойти, но ее не пустили. Марь Яна поднялась и вышла. «Зачем приходила?» — подумала с тревогой Алена. Что-то было в фигуре классной потерянное: видимо, сестре хуже. А в школу все-таки пришла. Догнать бы, спросить… Но Алена сидела в самой середине, и критик интересные вещи рассказывал. Она решила: потом, после кино, они с Райкой найдут классную, если она еще здесь будет, и проводят домой. Надо ее проводить, обязательно, обязательно.

— Пушкин не любил именно модных альбомов. А записывал свои стихи куда? — спросил В. Г. Дресвянников.

Он хотел, чтобы и учителя и школьники поняли, что Пушкин охотно записывал стихи в такие же девчоночьи альбомы, которые он, Дресвянников, собирает. Для доказательства этой мысли у него были две пушкинские строчки из «Евгения Онегина»: «В такой альбом, мои друзья, признаться, рад писать и я». Всего две строчки, но умело повторенные несколько раз, они умножались, производили впечатление…

Он виртуозно умел цитировать, присоединяя нужные ему строки последовательно к одному, другому, третьему четверостишию…

И еще раз… Он создавал из Пушкина свою, цитатную, поэму…

Он старался повторением ключевых строк обратить внимание на приметы, присущие альбомам современных девушек. Переписывают же они по сей день друг у друга слова: «Кто любит более тебя, пусть пишет далее меня».

Анна Федоровна оглянулась назад и поразилась, с каким вниманием девчонки следят за выражением лица этого человека. Говорил он не очень хорошо, ходил и бубнил себе под нос:

— Пушкинв 1832 году подарил Смирновой-Россет такой альбом. Пушкинсам написал название и записал в альбом свои стихи: «В тревоге пестрой и бесплодной…» Теперь по этому пушкинскомуальбому мы можем воссоздать атмосферу салона Карамзиных. Альбомная лирика двадцатых — сороковых годов… прошлого столетия… оказывала влияние даже на пушкинскуюлирическую поэзию. Поэт Языков в послепушкинскиепятидесятые годы жаловался на исчезновение альбомов в прозаическое и пошлое время. Не альбомы пошлые, даже если в них встречаются кое-какие вольности. Время пошлое, в которое исчезают альбомы. Поясню! Для этого мне надо вернуться немного назад, в допушкинскоевремя. Наиболее ранние альбомы в собрании Рукописного отдела Пушкинскогодома относятся ко второй половине XVIII века. Это так называемые штамбухи, распространившиеся…

Нина Алексеевна решительно поднялась.

— Виктор Григорьевич, извините. Мы пригласили киномеханика на определенные часы. Я боюсь, мы просто не успеем…

— Хорошо, давайте сначала посмотрим кино, — сказал он и сел в первом ряду на свободное место, положив ногу на ногу, начал покачивать носком ботинка.

Но когда погас свет и застрекотал узкопленочный аппарат, В. Г. Дресвянникова вызвали в коридор. Там уже стояли Нина Алексеевна и Анна Федоровна.