Елена Кршижановская - Человек решает сам

Вот как получилось.

Собачки еще порепетировали, потом их унесли, и на манеже остался один Руслан. Служащие в четырех местах держали над барьером большие металлические обручи. Руслан с увлечением выполнял свое дело: бежал по барьеру и плавно прыгал сквозь обручи. Но, видно, слишком увлекся и, когда потом соскакивал с барьера, бестолково метался по манежу и убегал в проход для зрителей, вместо того чтобы идти к месту выхода артистов. Нас с Олегом поставили в артистическом проходе, и после каждой пробежки по барьеру мы звали Руслана. Иногда он бросался к нам, но чаще его несло в другую сторону.

Ну и терпение нужно с шальным псом! Мне казалось, что это никогда не кончится, и у меня выскочат легкие от бесконечных воплей. Так и не добились толку на репетиции.

Когда служащие увели Руслана с манежа, Анна Ивановна бодро сказала, вытирая пот со лба:

— Недельки через две научится. Молодой еще, горячий. И так уже много сделал; нельзя все сразу требовать.

Недельки две. Вот так та-ак!

Наверно, за всю жизнь у меня не было так много взрослых знакомых, сколько появилось за последний месяц. И не только акробаты, наездники, жонглеры и другие артисты, и даже электросварщик. Он сваривал металлические части в трапеции. Ответственность-то какая. Люди под самым куполом работают на этой трапеции. Чуть где непрочно, — упадут.

Познакомился я с веселыми музыкантами из оркестра, с конюхами, с художниками, с ветеринаром. Да всех не перескажешь.

По-моему, они считают меня за своего. Конечно, видят каждый день, привыкли.

А Олег говорит: это потому, что я стал работать вместе со всеми, и им нравится, как у меня идет дело. Ну, Олег преувеличивает; какая там работа. Правда, великан со мной репетирует вовсю, но и ругает… Так что до настоящей работы ух как далеко!

Олег переживает, что мне достается от его отца, и теперь, если мы раньше освобождаемся в школе, то сразу зовет в цирк, и до начала репетиции мы еще тренируемся одни.

…Мы были вдвоем на манеже, и Олег показывал мне, как держать плечи, когда стоишь на одной руке.

— Нельзя, понятно тебе? Не положено! — услышали мы крик.

И вдруг на манеж вбегает — вот уж не думал! — Валя Шарова, как-то смешно нагнувшись вперед, а за ней — вахтер. Тоже нагнулся, тянется, хочет схватить за косу. И продолжает кричать:

— Стой, говорят!

Но Валя спряталась за нами и спокойно сказала:

— Вот их как раз мне и нужно. Я ведь по делу.

— Она из нашего класса, — подтвердил Олег.

— У меня пионерское задание, — сказала Валя, вырываясь от вахтера, который через наши головы все-таки схватил ее за галстук.

— Да что тут происходит, в самом деле! Пионерский костер или зрелищное предприятие? — возмутился вахтер. — Скоро приведете целый класс, артистам негде будет выступать.

В конце концов мы уговорили его, обещали, что Валя побудет совсем недолго.

Он ушел, ворча что-то про детский сад, но мы не обратили на это внимания; нам было интересно, что нужно Вале. А она сказала:

— Вы наш класс позорите.

Вот здорово! Знали бы, так не спасали ее от вахтера.

— Ты для того в цирк прорвалась, чтобы сообщить такую приятную новость? — спросил я.

— Нечего подковыривать, и никакая такая не новость. Сами знаете, по английскому оба на двойках едете.

— Знаешь что? Завтра в школе поговорим об этом, — вежливо сказал Олег. — А сейчас нам некогда.

И мы снова начали тренироваться.

— Подумаешь, занятые люди. Кувыркаются! — засмеялась Валя. Но сама села на барьер и стала следить за нами. По лицу ее было видно, что наши упражнения ей нравятся. А мы, конечно, старались и такие штуки выделывали, что опилки летели во все стороны. А потом вокруг манежа, пройдясь колесом, встали и начали между собой разговаривать, будто целый час так спокойно стояли.

— Наше звено мне поручило по английскому вас подтянуть, — сказала Валя. — Я не сама.

Ага, извиняется! Значит, подействовала наша работа. Я спросил: