Фрэнсис Ролт-Уилер - Как мальчик Хюг сам построил радиостанцию

Берк посадил свою жену на изолированный стул, а Хюг дал ей в одну руку железный прут, а в другую проволоку.

Пустив в ход водяное колесо и соединив его с машиной, мальчик приблизил железный прут, за который держалась больная, к иголочкам, которые собирали статическое электричество стеклянного круга, и держал его в четверти дюйма от них. Показалась искра, и пациентка вздрогнула.

— Больно, Джэн?

— Это колет и щекочет! Нет, не больно.

Несколько минут тишина в шалаше нарушалась только шумом ручья и скрипом колеса.

Берк, который все время держал пульс больной, кивнул с довольным видом.

— Становится ровнее, — прошептал он.

Стеклянный круг продолжал вращаться, переливая свой слабый электрический ток в тело женщины. Это подействовало на нее успокаивающе. Нервно сморщенный лоб разгладился, глаза сомкнулись и голова упала на грудь. Берк придерживал ее пальцы на железном пруте. Через десять минут она уснула.

Хюг на цыпочках перешел через комнату, выключил ток, и все затихло в хижине.

В течение двух часов больная не шевельнулась, погруженная в глубокий сон, каким не спала уже много лет. Уже стало смеркаться, когда она проснулась и взглянула на мужа.

— Я чувствую себя, как когда я была девочкой. — сказала она и снова задремала.

— Я отнесу ее домой, — сказал тихо Берк. — Я не хочу, чтобы она тряслась по дороге. Привези мне дрожки.

— Тебе довольно далеко итти, — напомнил ему Сесиль.

— Хорош бы я был, если бы не мог этого сделать, — сказал Берк. Он повернулся к Хюгу, чтобы поблагодарить его, но не нашел слов, схватил его руку, и крепко сжал ее.

Потом, взяв на руки жену, он стал осторожно спускаться с горы.

Берли Сесиль с гордостью положил руку на плечо сына. Хюг взглянул на него и понял.

Это было для него лучшей наградой.

Весть об улучшении здоровья мисс Берк, — до исцеления было далеко, — широко разнеслась кругом. Слухи о целительном электрическом колесе проникли и в другие долины.

Соседи стали другими глазами смотреть на Хюга и его затеи. Любопытно было видеть, как «делают молнию», но лечебные свойства вращающейся стеклянной машины были чем-то более осязательными. К Хюгу стали приходить со всех концов долины больные с просьбой вылечить их от всевозможных болезней, начиная с больного пальца и зубной боли и кончая болезнью сердца.

По совету мисс Фергюсон, Хюг отвечал всем, что он сделал попытку помочь мисс Берк потому, что д-р Камерон сказал, что ей электричество поможет, и что без разрешения доктора он никогда не будет употреблять машину для лечения. Этот ответ никого не обижал, люди находили, что мальчик вполне прав.

Срок пребывания мисс Фергюсон в доме миссис Берк приближался к концу. Учительница должна была переехать к Айртонам, но Берли Сесиль вмешался и предложил ей свое гостеприимство.

Если бы мисс Фергюсон отказалась жить у Айртонов, это была бы очень серьезная обида, и девушка откровенно созналась, что не знает, как отделаться от приглашения. Берк взялся уладить это щекотливое дело. При встрече с Айртоном он сказал:

— Ты слышал, что жене моей лучше?

— Да, слышал толки об этом. Это от стеклянной штуки мальчика Сесиля?

— Да, ну, так вот, моя жена собирается продолжать лечиться электричеством еще некоторое время; как женщина, она думает, что должна присутствовать еще одна женщина, а не только мальчик, миссис Сесиль, ты знаешь, не слишком-то умна. Так если бы учительница жила этот месяц у Сесиля, моей жене было бы легче туда ездить.

Айртон прямо посмотрел на него.

— Ты хочешь сказать, Берк, что девушка не хочет переехать сюда. Говори прямо! Что же она думает, что я не сумею поддержать порядка в своем доме? Или дом мой не достаточно хорош для нее?

Винокур не боялся Айртона. Он также прямо взглянул на него. — Если б я это хотел сказать, — ответил он, — я бы не особенно старался выбирать слова. Ты не скажешь, что я боюсь говорить то. что думаю? Но если ты сам это говоришь, я не буду отрицать, что по-моему, чем меньше иметь дело с твоими сыновьям, Сэнди Айртон, тем лучше! Но я не за этим пришел. Я говорю о том, где будет жить учительница и передаю тебе желание женщины, и притом больной женщины.

Айртон кусал свою бороду и, повидимому, был недоволен. Он понимал, что Берк, взывая к его рыцарскому чувству, поставил вопрос так, что он не мог не согласиться Но он знал также, что соседи истолкуют это иначе, и его гордость была уязвлена.