Илга Понорницкая - Подросток Ашим

И, уже следующим сообщением, прибавлял: «Что, если я изменюсь, не будет в мире несправедливости?»

«Какой несправедливости?» — спрашивали у него одинаково Леди Ночь и Майракпак с разницей в 10 секунд, а тут же Леди Ночь писала: «Майракпак, я первой хотела спросить!»

Юджин им отвечал кратко: «Богатых и бедных».

Буба ёрничал: «Бедный Юджин!»

А Биба, промолчавший весь вечер, снова на целую строку ставил крестики.

Юджин, уязвлённый, отвечал длинной цитатой — Мишка не понял, откуда. В цитате говорилось, что бедным быть лучше, чем богатым, и что богатые — это на самом деле бедные, а бедные — это богатые, только они этого сами не видят. Мишка запутался в словах, а перечитывать не хотелось. Тем более, у Юджина было полно опечаток и пропущенных букв, а может, он и целые слова пропускал — больно всё непонятно было. Он, видно, спешил, или уже очень хотел спать. А может, он волновался, что кто-то узнает, как он переживает из-за того, что бедный.

Мишка не любил читать про богатых и бедных, в школе ему не нравились история и обществознание, было скучно. А Майракпак, вроде, осилила Юджиново сообщение, потому что написала: «Если ты читаешь такие книги, какая тебе разница, богатый ты или бедный?». А после она уже ничего не писала, видно, спать пошла.

Пользователь 543210 завёл тему «Отношения с родителями», где сообщал: «Я завел тему «Отношения с родителями». И дальше просил: «Пишите, кого волнует, чтобы они не цеплялись по мелочам, будто я сам не знаю, когда спать ложиться, когда вставать…» Это сообщение пришло уже в 3.36. Ответов на него не было — должно быть, все к тому времени разошлись по кроватям. Как-никак, три с половиной часа спать оставалось, а кому-то и меньше, если живёшь далеко…

В лицее все смотрели по сторонам, друг на друга, немножко странно. Всё было чуть-чуть иначе. Мишка вошёл в класс, и его тут же заметили, и все так или иначе отреагировали на его появление, и он услышал несколько раз чуть удивлённое и даже, как показалось ему, подобострастное:

— Привет.

Он только успел удивиться, и тут классная появилась и опустила журнал — стало слышно, как переплёт коснулся крышки стола. И все думали уже только о том, кто всё сделал по математике, а кто нет, и будут ли сегодня «пары» ставить тем, у кого нет задания, или его разрешат принести и завтра.

До конца седьмого урока всё шло как всегда, и можно было подумать, что всем его одноклассникам важны только оценки и место в рейтинге. Поднимешься ты в этом месяце или опустишься — вот о чём все переживали. Им каждый день твердили: кто будет по итогам года внизу, тот пойдёт назад в свою старую школу. Или в любую другую, не важно. В обычную школу. И ясно чувствовалось, что в классе кому-то страшно, хотя и непонятно, кому, все же молчали.

Мишка успел привыкнуть к этому ощущению чьего-то чужого страха. От него мёрзла спина — должно быть, тот, кто боялся больше всех, сзади сидел. И этот страх никуда не делся.

Но Мишка знал, что когда он дома откроет форум, он попадёт в самую середину разговора про всё сразу. И будет похоже, что люди, которые собрались здесь, боятся только того, что что не успеют написать, кто что хотел.

Кто-то вспомнит Хича. «А интересно, — спросит, — Хич есть на форуме?»

И кто-то напишет: «Ха-ха-ха-ха!».

А кто-то ещё: «Эй, Биба! Ты такой глупый, может быть, ты — это Хич?» И Биба ответит: «Сам ты Хич. А я Биба».

«Так Хич себе ник возьмёт, — писал Вурдалак. — Мы же здесь все под никами».

«Вот-вот, — подхватывал Буба. — Такой ник, чтобы его не узнали. Вурдалак, например».

Юджин спрашивал: «А что не так с этим Хичем?»

И ему отвечали:

«Ты что, не видел его?»

«Ты, видно, не из нашего класса?»

«А может быть, ты сам — Хич?»

Юджин откликался на последнюю реплику:

«Вот сказал!» И дальше целая строчка смайликов.

Но больше народ про домашние задания писал, про лицей, а кому-то ещё родители ни рукой, ни ногой двинуть не дают без того, чтобы твоё движение не откомментировать. Еле удаётся чуть-чуть посидеть на форуме.

У Майракпак, видно, с родителями было нормально, но она переживала за других, советовала: «А ты постарайся найти, отчего тебе хорошо. Когда ты с друзьями, или когда делаешь что-то сам…»

«Как же, дадут они тебе что-то делать, — думал Мишка. — Это уже — у кого какие родители». Он вспоминал отца, вспоминал, как Владьку, не понимавшего ничего, грудного, упрашивал: «Тихо, тихо, засни, а то папа кричать будет!» — и так спокойно, уютно ему становилось: «Бывает же, что всё у тебя хорошо».