Эдуард Веркин - Мертвец

На мосту было настоящее лето, пахло водой, деревом и даже солнцем вроде как. На левом ледоломе сидели рыболовы, совсем мелкие, на правом ледоломе загорали люди постарше, а один забрался на водомер и намеревался нырнуть в яму. А несколько человек уже ныряли по фарватеру — считалось, что два года назад пэвэошный солдат уронил тут автомат Калашникова и его так и не подняли. У нас народ вообще искательный, всё время что-то ищут. Ищут-ищут, найти никак не могут. А два мелких пацана так вообще закинули на провода блесну и старались её снять длинной палкой. Дурачки. Хорошо бы взять Упыря, привязать к межконтинентальной ракете и запустить куда-нибудь… В Джексонвилл.

У нас парень один раньше учился, сын главврача, по национальности немец. У них родичи жили в Америке, как раз в Джексонвилле. И он всё время в этот Джексонвилл хотел уехать и записаться в американскую морскую пехоту. И всё качался, качался, поднимал тяжести, чтобы соответствовать пехотинским параметрам. Надорвался в конце концов, варикозное расширение вен, и ещё что-то внутри у него расстроилось — так что в результате он даже не мог за водой сходить на колонку, потом уехали они…

Да. Я поднял пакет и вытряхнул щавель в воду. К листьям сразу же стала приставать рыбья мелочь, буль-буль. А я стоял у перил, смотрел на всё это и на всех этих вокруг, смотрел, как два длиннющих лесовоза пытаются разойтись на перекрёстке, и думал.

Думал о том, что должен убить Упыря.

После обеда погода стала портиться. Не то дождь собирался, не то уже собрался кое-где — на горизонте из туч пробивались треугольные солнечные лучи, и наша тоскливая местность даже какой-то древнеегипетский вид обретала, в том смысле, что египтяне придумали свои пирамиды, глядя на солнечные лучи. Но у нас тут никто никогда пирамиды бы не придумал, разве что сараи пирамидальные, сено хранить.

Но и таких нет. Придумщиков. Попади в наши веси какой-нибудь Тутмос Третий, так он вообще сразу в колодец прыгнул бы с отчаяния.

Кровать моя установлена так, что из неё прекрасно видна улица. И даже часть гаража Соловьёвых, который так таинственно светится по ночам. Вот и сейчас я валялся в койке, глядел на улицу и старался ни о чём не думать.

Думал, что дождь — тоже неплохо: дрова начнут гнить.

Но и об этом не в полную силу думал. Поскольку слышал, что если отключить мозг полностью, то энергопотребление его падёт до нуля, энергия перенаправится, и ты почувствуешь удивительный душевный подъём, такой, что можно даже взлететь. Ну или ещё чего полезное.

Я старался, отключал мозг, это было не так-то просто, когда я почти уже его отключил и почувствовал, как из него оттекает последняя кровь, разумеется, показался Упырь.

Он шагал по дороге, держал зонтик и иногда выглядывал из-под него на небо. Кровь немедленно вернулась к мозговым канавкам. Но приступ ярости был не такой сильный, как всегда, так себе, пять баллов по шкале Рихтера. У меня даже зубы не заболели. Просто захотелось раствориться. Исчезнуть. Просочиться между половицами. Но это вряд ли получится. Вряд ли. Наверное, это от работы. Когда человек много работает, злости в нём становится меньше.

А может, и не становится.

Упырь явно торопился ко мне. А куда ещё? Не к Соловьёвым же… Может, сходить в лес, запастись осиной, наделать кольев? Или пригласить его на чесночные бутерброды? На чесночные бутерброды с кольями.

А можно просто удрать. Есть ещё минуты две, могу выскочить из койки, разбежаться и выпрыгнуть в окно, затем вдоль бани, за забор и огородами, огородами…

Но потом я подумал, что мне не хочется никуда уходить из собственного дома. Пошёл он. Никуда не побегу. Почему я должен всё время бегать? К тому же… Ну да ладно.

Я перевернулся на спину.

Упырь явился без стука. Как быстро люди наглеют.

— Там Илья попал в беду, — выпалил он без всяких приветствий.

Какая новость! Вырвиглаз попал в беду.

— Илья попал в беду! — взволнованно повторил Упырь.

— Да что ты говоришь, — равнодушно сказал я. — Это просто ужасно…

— С ним что-то нехорошее случилось.

— Неужели в баню сходил, помылся? Ну тогда, конечно, да, большие неприятности.

— Большие неприятности, это точно. Мне кажется, нам надо пойти к нему.

— Что сделать? — не расслышал я.

— Пойти к нему. К Илье. Пойдём к Илье, а?

Что вот за фигня? Почему всё со всеми вокруг происходит, а я должен бежать на выручку? Почему я вообще кого-то должен выручать? У меня что, своей жизни, что ли, нет, почему все со своими жизнями в мою влезают? Вырвиглаз меня уже забодал, он всё время влетает в неприятности, а я должен его спасать…