Иосиф Дик: Салют

На чердаке было пыльно. Определив по грохоту железа, — громыхало так, будто ходили великаны, — в какой стороне красноармейцы, то есть девушки, Саша пошёл туда. Впереди в темноте мутным пятном проступало слуховое окно.

Саша выглянул. Слева от него, на ближнем углу крыши, чернели четыре фигуры; направо, чуть подальше, их было тоже четыре. Ближние разговаривали, но почему-то вполголоса.

— Сколько раз ни забиралась на крышу — всегда любуюсь Москвой!

Саша узнал по голосу ту девушку, с которой он столкнулся.

— Сейчас ещё ничего не видно, всё замаскировано, — отвечал кто-то тоненьким голосом. — А вот когда осветится, ох и красивая будет!

— А ты была в Москве до войны?

— Не была, а знаю. Братишка рассказывал…

«А я тут родился, — подумал Саша. — Всё могу о Москве рассказать».

Над головой чернело чистое звёздное небо. Внизу, по улицам, как светящиеся жучки, двигались трамваи, автомобили. На крышу доносились глуховатые звонки, гудки, смех и крики мальчишек.

Саша уже два раза сдерживался, чтобы не чихнуть. Пыль так и лезла в нос. На третий раз не выдержал — чихнул громко и откровенно.

На крыше затихли.

— Слыхали, девочки? — почти шопотом спросил незнакомый голос. — На чердаке кто-то сидит.

— Показалось! — возразил бас. — А впрочем, Лена, возьми фонарик и посмотри!

Саша хотел нырнуть под балку, но не успел. В нескольких шагах от него вспыхнувший резкий сноп света начал медленно через слуховое окно ощупывать темноту. Наконец скользнул по Саше. Фонарь вздрогнул.

— Ты что тут?

— Я… я… — забормотал испуганно Саша, не находя слов.

— А ну, вылезай!

Саша послушно вылез на крышу и вдохнул чистый воздух.

— Девочки, смотрите, малец тот! — Лена его узнала и рассмеялась. — И что тебя занесло сюда? Глядел бы с улицы!

Прогромыхав сапогами, девушки окружили Сашу.

— Тут интереснее, — осмелел он. — А вы одну ракетку не дадите в честь отца пальнуть? Он у меня сейчас в Киеве.

— Нет уж, брат, ничего не выйдет, — ответила басом, видимо, командир, а затем, поглядев на ручные часы, добавила: — Отойди-ка в сторонку, Соловей-разбойник!

И зычно:

— Приготовиться!

И вдруг над Москвой, от Кремля, полыхнуло розовое зарево.

— Огонь!

Саша увидел, как у девушек вдруг неизвестно откуда появились в руках огромные пистолеты. С треском рванулись в небо новые звёзды: голубые, красные, синие. Москва озарилась, будто улыбнулась в ночи.

— Ура-а! — Донеслось с улицы. — Ки-иев!

От первого залпа Саша чуть не свалился с крыши. Ко второму приготовился: заткнул уши и открыл рот. Так его научила Лена. После пятнадцатого залпа Лена похлопала его по плечу и спросила:

— Так говоришь, у тебя отец Киев взял?

— Взял, — ответил Саша. От страшного грохота, ослепительного света и такой же ослепительной гордости за себя он совсем перестал понимать, что происходит вокруг.

— И говоришь, хотел бы отцу просалютовать?

— Хотел бы!

Остальное всё произошло быстро и как во сне. Лена сунула ему в руки огромный пистолет, холодный и тяжёлый, а когда над городом снова полыхнуло розовое сияние, строго сказала:

— Держи крепче ракетницу, не трусь!

— Огонь! — раздался над ухом бас.

Зажмурив глаза, Саша нажал на курок.

— Ура! — донеслось снизу. — Лови салютину!

Когда Саша открыл глаза, разноцветные комки огня уже летели к земле…

Последнего залпа Саша еле дождался. Он торопился домой поделиться своей радостью с мамой.

Пересчитав головой ещё раз все балки на чердаке, но почти не чувствуя боли, он ворвался в квартиру. Мамы дома не оказалось. А поделиться нужно было немедленно, иначе радость была бы не в радость.

И захотелось сразу написать обо всём отцу.

Саша сел за стол и увидел раскрытый задачник. «Эх, отец Киев взял, а я не могу простой задачи решить, — подумал он. — Ну, ничего… Мы сейчас хорошенько подумаем над ней, а потом, как из пистолета, ба-бах и — задачка готова!»

Он потёр озябшие руки, посмотрел на перо — нет ли на нём какого-нибудь волоска, и пододвинул к себе тетрадь…