Николай Егоров - Операция «Дозор»

Еще там, на собрании, Пантелей благодарно подумал: Капа умеет так вступиться за товарища, что тот не чувствует себя слабеньким и обиженным. После ее слов ощущаешь силу, потому что она не то чтобы защищает своего, а добивается справедливости.

Теперь, припомнив собрание, он уверенно отметил: слова Капы и другим ребятам помогли правильно отнестись к прославленной троице, не наказывать бессердечно — не лишать «дня границы». И на воспитательницу должно было подействовать то, как говорила, как держала себя Капа. Такой она настоящий человек, Капа Довгаль. Вот с кем делать большие дела! Вот кому раскрыть бы свою тайну! Вот с кем бы на пару подготовить и провести операцию… Операцию… Стоп, а как называется эта операция? О названии он не позаботился, а зря. Надо сейчас определить. Операция «Шпион»? Коротко и — слишком открыто. Операция «Разведчик»? Красиво и неправильно. Операция «Дозор»? «Дозор»… «Дозор»… Так, хорошо. Он выходит в дозор и, обнаружив нарушителя границы, задерживает его…

Тропа снова скрылась в зарослях. Начался подъем. На тропе воздух был недвижным, плотным, жарким. И шагать вверх было тяжеловато. Никто не шутил. Сопели, обливаясь густым потом. А «полковник» Багров и его «адъютант» Бастик по-прежнему шли впереди. Иногда «полковник» оборачивался и коротко бросал:

— Крепиться, товарищи бойцы, крепиться! Самых стойких ждут награды и слава! Это я вам обещаю, я!..

Низкий берег покрыт серебристо-серым галечником. Всюду — узловатые стволы нездешних деревьев. Море принесло их издалека, выскоблив, омыв. Они белеют, как скелеты гигантских животных.

Пустынно и тихо. Невольно приходит на ум, что с тех пор, как вымерли доисторические гиганты, никто здесь не селился.

Кремнистая дорога спустилась с горы, круто повернула и устремилась в долину, будто спешила покинуть это безлюдное место.

Тропа, по которой шел отряд, влилась в дорогу, и ребята стали удаляться от берега. Небольшой подъем привел их на просторную поляну. Затем миновали тенистый тоннель под раскидистыми дубами и увидели деревенскую ограду из жердей. В кустах бузины возился пятнистый, как маскировочная ткань, поросенок. Под кудрявой алычей разлеглись две красные коровы.

Даже стадион по ту сторону ограды какой-то деревенский: невыкошенное футбольное поле, по краям трава — выше колен, неровно вытоптанная волейбольная площадка, перекладина на высоких, столбах, толстенный канат с узлом на конце, лестница.

Долинку перегораживал каменный забор. На створках железных ворот и калитке — алые звезды. В зелени высоких яблонь и груш — черепичные крыши.

Застава!

Пятый отряд остановился на дороге перед воротами.

Калитка качнулась, и вышел огромный и очень старый пес, лохматый, в черной с серым шерсти на спине, желтой на животе и широких лапах. Челюсти у него такие, что железную трубу переломят, только скрежет пойдет.

— Это ж Буран! — завопил Санька Багров. — Он прошлым летом к нам в лагерь приходил. С пограничниками!.. Буран! Буранчик, сюда!

Покачивая тяжелой головой, Буран приблизился к строю, постоял, подумал и улегся у ног Бастика Дзяка — заслуженный старик любил ребят.

— Ты уше на пенщии, Буданщик? — шепелявил Бастик, считая, что так старому псу понятнее.

Бастик опустился на колени, погладил Бурану шею, а тот поднял голову и с печальным осуждением посмотрел на мальчишку: что это за нежности такие?

Пантелей достал из кармана карамельку, хотел было сам дать ее Бурану, но передумал, протянул Капе:

— Угости его.

Капа положила карамельку на ладонь, поднесла к губам Бурана.

Пес понюхал, вздохнул и отвел морду.

— А-а, понимаю! — Капа развернула карамельку, измяла ее в пальцах. — Ешь, теперь справишься…

Буран слизнул карамельку, долго беззубо жевал ее, закрыв глаза и печально вздыхая.

— Плохо быть старым, — пожалела Капа Бурана.

Орионовна снисходительно улыбнулась:

— Вот поживешь, узнаешь, что и в преклонных годах не хочется причислять себя к старым и что в любом возрасте есть своя прелесть.

Капа пожала плечами — непонятное что-то!

— А чего жалеть его? — сказал Валерий Васильевич. — Он ведь тоже был молодым.

Орионовна и вожатому улыбнулась снисходительно.

Буран сжевал карамельку и заснул. Его, разумеется, не интересовали разговоры, от которых не помолодеешь, не станешь сильным.

Прикладывая пальцы к губам, ребята требовали тишины — пусть поспит старый друг и помощник пограничников.