Джуди Блум: Шейла Великолепная

— Вряд ли, — сказала мама. — Давай топай к машине.

Мама посигналила, и Либби выскочила из дома. Она была в бикини — скелет скелетом.

— Можно взять с собой Дженнифер? — спросила Либби.

— Нельзя, — ответила я.

— Я не тебя спрашиваю. Можно, Джин? Она наверняка мечтает покататься на машине.

— Ты обещала! — напомнила я маме.

— Лучше оставить её дома, Либби, — сказала мама.

— Некоторые вечно портят всё удовольствие! — разозлилась Либби.

— У некоторых от собак бывает крапивница, — говорю. — Такое тебе никогда не приходило в голову?

— Но у тебя-то крапивницы нет!

— Мне кажется, есть.

— Врёшь ты всё! — взвилась Либби. — Правда, она врёт, Джин?

— Шейла, с чего ты взяла, что у тебя крапивница? — спросила мама.

— Она точно есть, просто сыпь внутри, и её не видно. Но я-то чувствую. Да-да, у меня аллергия на собак!

— Ох, Шейла, — вздохнула мама.

Дженнифер залаяла. Было ясно как день: она надо мной смеётся. Ненавижу эту дурацкую псину!

Либби дулась всю дорогу до бассейна, потому что мама запретила брать с собой Дженнифер. Мама сказала, что это не из-за меня. Просто в бассейн с животными нельзя; наверняка есть такое правило. Либби вряд ли поверила маме, но забыла обиду, когда мы приехали.

Бассейн оказался с одного края круглый, с другого — вогнутый. Мама сказала, что он в форме почки. Неужели и у меня такие почки? Дома загляну в энциклопедию.

Над водой две вышки: одна высокая, другая пониже.

У каждой семьи — своя раздевалка с фамилией на табличке. На нашей написано «Эгран». Я спросила:

— А нельзя временно прилепить бумажку с фамилией «Тубман»?

Я чувствовала себя глупо в их раздевалке — всё не могла выкинуть из головы этих трёх мальчишек, и мама разрешила приклеить скотчем надпись «Тубман» поверх «Эгран», чтобы люди по крайней мере знали, кто мы такие.

Либби уже не рвалась ни на какой пляж, потому что вокруг было полно парней. Кроме охранников и спасателей ещё куча ребят, которые приходят поплавать. Сестрица думает, что она краше всех в своём бикини!

А увидев моего учителя плавания, она потребовала записать и её на уроки. Сказала, что этот Марти, мой учитель, — «отпад». Вообще-то мне лично плевать, как выглядит учитель по плаванию, потому что я плавать не собираюсь. Знаю, что ничего у меня не выйдет. Что пойду ко дну и все будут смеяться, а Марти придётся меня спасать.

Я ему всё это и сообщила, когда мама записала меня на пятнадцать частных уроков.

— Я никогда не смогу плавать, — заявила я.

— Сможешь-сможешь, — сказал Марти.

— Нет, не смогу! Никогда!

— Любой может научиться.

— Я никогда не опущу лицо в воду. Точно вам говорю!

— Опустишь-опустишь. Это очень легко. Нечего тут бояться.

— Бояться? Это я-то боюсь? Вот как вы про меня думаете?

Марти только улыбнулся.

— Я ничего не боюсь! Ни-че-го! Просто считаю, что глупо тратить деньги на уроки плавания. Потому что если я захочу, я просто прыгну и поплыву не хуже других!

— Отлично, — сказал Марти. — Вот завтра нам и продемонстрируешь.

Я ему не ответила.

Вечером Либби умоляла родителей записать её на плавание.

— Ты же хорошо плаваешь, — сказала мама.

— Но Марти может многому меня научить.

— Не нужен тебе никакой учитель, — сказал папа. — И хватит об этом!

— Шейле достаётся всё самое лучшее! — заныла Либби. — Это нечестно.

— Можешь забрать мои уроки, — предложила я. — Все пятнадцать.

Тут мама с папой хором исполнили своё «ну не-е-ет!».

Назавтра я сказала маме, что у меня страшно болит живот и что мне надо полежать. Но мама дала мне ложку розовой мятной микстуры и сказала, что через пять минут всё пройдёт.

Когда мы доехали до бассейна, я сказала, что у меня в горле першит, а когда у человека першит в горле, ему нельзя в воду. Но мама ответила, что это, вероятно, аллергия на деревья. С каких пор у меня аллергия на деревья?

Тогда я сказала, что забыла дома купальную шапочку, поэтому мне нельзя опускать голову в воду. Но мама вытащила из сумки другую шапочку: на всякий случай, мол, прихватила. И сдала меня Марти — из рук в руки.

Он ждал на том краю бассейна, где было мелко.

— Я неважно себя чувствую, — сказала я ему.

— Ты просто нервничаешь.

— Я нервничаю? Очень смешно. Я никогда не нервничаю!

— Вот и отлично. Со спокойным человеком намного проще работать.

— А нервные что, тонут? — спросила я.

— Ну… нечасто, — сказал Марти. — У меня утонули всего-то трое, ну, может, четверо.

Я отступила от него на шаг.