Уве Тимм - Руди-Пятачок

Просто удивительно, до чего поросенок, оказывается, тяжелый! Намного тяжелее собаки такого же размера. Мы втроем тащили его по очереди, но в конце концов совсем выдохлись. Тогда мама взяла его под мышку, словно диванный валик, и несла так довольно долго. Потом она тоже устала и попробовала передать его папе, но он отказался наотрез:

— Захотели взять эту живность, вот и несите ее теперь сами.

Конечно, это было не очень-то любезно с его стороны, но мы на всякий случай промолчали.

Мы совсем выбились из сил, пока добрались до стоянки. В машине мама усадила поросенка себе на колени, чтобы тот не испачкал обивку сиденья. Хотя на самом деле он был очень чистый.

— Свиньи вечно грязные, — ворчал папа, — они обожают грязь. Недаром говорят «ест как свинья» или про комнату — «это настоящий свинарник».

Конечно, мы догадались, что он имел в виду нашу детскую комнату.

Только мы отъехали от стоянки, как мама вскрикнула: оказалось, поросенок написал ей на платье.

— Ну, хватит! — рассердился папа. Он остановился у ближайшей деревни и объявил: — Сейчас мы подарим поросенка какому-нибудь фермеру. Свиньям не место в городской квартире, они должны жить в деревне.

Тут Цуппи снова заревела. Она умеет очень громко плакать, хоть уши затыкай.

— Успокойся, — велел папа. — Сама посуди: какая радость поросенку жить в городе, где нет ни полей, ни лугов — одни дома.

Но Цуппи не унималась.

— Ну оставь ей поросенка хоть на пару дней! — попросила мама. — Ведь она его все-таки выиграла. А отдать его мы всегда успеем.

— Ладно, но только на три дня, а потом все равно придется с ним распрощаться. Господи! Что про нас соседи подумают!

Куда, скажите, девать поросенка в городской квартире? Хорошо еще, что мы жили на первом этаже и у нас за домом был крошечный палисадник, где росли груша и куст сирени. А рядом с нашим садиком были другие — все размером чуть больше полотенца.

Но Руди-Пятачка, так мы назвали нашу свинью, просто так оставить в саду мы не могли. Мама считала, что соседи этому не очень-то обрадуются. Да вдобавок еще и дождь начался. Цуппи хотела было уложить поросенка к себе на кровать, но папа строго-настрого ей это запретил. Так что оставалась только ванная комната. Очутившись у нас в квартире, Руди промчался галопом по всем комнатам, исследуя каждый уголок. Особенно ему приглянулся светло-серый ковер в папином кабинете. Он так и норовил на нем разлечься, но папа его выгнал. Тогда Руди ринулся на кухню, где попытался забраться в холодильник и со страшным грохотом уронил на пол две кастрюли.

— Вот не знала, что свиньи такие резвые! — вздохнула мама и кинулась поднимать кастрюли.

Когда все умылись и почистили зубы, папа запер Руди в ванной. Лежа в постели, мы слышали доносившееся оттуда тихое похрюкивание.

А на следующее утро нас ждал сюрприз. Первой в ванную вошла мама, но сразу же выскочила обратно. Она обнаружила на полу банку из-под своего крема для лица. Вечером в спешке она не завинтила ее как следует, и вот теперь банка была пуста.

— Он слопал мой крем! — ахнула мама.

И правда, Руди благоухал, словно розовый куст. Оказавшись на свободе, он как ни в чем не бывало вновь помчался по квартире. Но Цуппи все же хотела отвести его к ветеринару.

— Вот еще! Да он здоров как бык! — возмутился папа. — Ты хоть представляешь, сколько стоит визит к ветеринару?

— У нас ведь есть медицинская страховка, — напомнил я.

— Для людей, но не для поросенка. К тому же свиньи всеядные, так что от косметического крема никакой беды ему не будет: переварит все как миленький.

Нам надо было торопиться, чтобы не опоздать в школу. По утрам мама сначала отводила Цуппи в детский сад, а потом шла со мной и Бетти в школу. Она там работает учительницей, но нам от этого никакой выгоды, даже наоборот. Учителя на любой переменке могут ей на нас пожаловаться, если мы плохо вели себя на уроке, затеяли драку и все такое, или, как вот на днях — подложили белую мышь в сумку новой учительницы по рисованию. Ну и переполох она устроила — просто цирк! А мама потом нас всю перемену распекала. Впрочем, сейчас мне про школу рассказывать некогда, это уже совсем другая история.

Но в тот понедельник Цуппи нипочем не хотела с утра идти в детский сад. Стала жаловаться, что у нее живот болит. На самом-то деле она просто боялась: вдруг папа выгонит Руди из дому? У нас в семье домашними делами занимается папа, потому что он сейчас безработный. У него очень редкая профессия с очень сложным названием, просто язык сломаешь пока выговоришь: он египтолог. Египтологи — это ученые, которые изучают Древний Египет и всякие тамошние диковины: пирамиды, мумии, иероглифы. Иероглифы — это такие буквы, состоящие из человечков, черточек, птиц и змей. Мой папа расшифровывает их в свободное от готовки и уборки время.