Астрид Линдгрен - Мадикен

— А что? Разве заметно? — спрашивает Мадикен.

— Заметно, — говорит дядя Берглунд, и это сущая правда.

Нос у Мадикен покраснел и распух, как картофелина. Ее даже трудно узнать, потому что она совсем на себя не похожа.

Дядя Берглунд ведет девочек в свой кабинет.

— Я ведь думал, что лечиться ко мне придет Лисабет. По крайней мере, мне так сказала ваша мама.

— А что, мама вам звонила по телефону? — спрашивает Мадикен с тревогой в голосе.

— Звонила. И всего лишь три раза, — отвечает дядя Берглунд.

— Ой! — вскрикивает Мадикен.

— Ой! — вскрикивает Лисабет.

— Мама не знала, куда вы подевались, — говорит дядя Берглунд. — Она уже беспокоилась, живы ли вы вообще.

— Да уж живы, конечно, — бормочет пристыженная Мадикен.

Дядя Берглунд усаживает ее на стул и засовывает ей в обе ноздри толстые ватные тампоны. Лисабет смотрит на нее и заливается хохотом.

— С ума сойти, Мадикен! — говорит она. — Ты стала как улитка. Вон у тебя белые рожки торчат.

Но после этих слов Лисабет замолчала, потому что подошел дядя Берглунд и полез ей в нос маленькими смешными крючочками. Это было не больно, но ужасно щекотно. Сначала он полез в правую ноздрю, потом в левую, потом опять в правую.

— Припомни, пожалуйста, в какую ноздрюльку ты засунула горошину! — просит дядя Берглунд.

— Вот в эту, — говорит Лисабет и показывает на левую.

Дядя Берглунд еще раз сует ей в нос свой крючок и вертит туда и сюда, так что Лисабет становится совсем невтерпеж от щекотки.

— Чудеса, да и только! — говорит наконец дядя Берглунд. — Но горошины там нет как нет!

— Конечно же нет! — говорит Лисабет. — Она же выскочила, когда мы подрались с Маттис, раз — и нету!

В этот вечер Мадикен и Лисабет никак не могут уснуть. За день столько всего случилось, и обо всем надо поговорить, лежа в постели!

Конечно, им немножко попало, когда они вернулись домой, но не так чтобы слишком. Мама была рада, что они не совсем заблудились и в конце концов нашлись, а папа только и сказал:

— Сейчас мы девочек быстренько в щечку чмок, потом надаем шлепок, и сразу в постель и спать!

На самом деле девочек только почмокали и уложили в постель без всяких шлепок, а вот спать у них никак не получается, хотя лампа в детской давно уже погашена.

— Можно, я приду к тебе в кроватку? — спрашивает Лисабет.

— Иди. Только смотри, осторожно! Не задень меня по носу, — говорит Мадикен.

Лисабет обещает лезть осторожно и крадучись перебегает из своей кроватки к Мадикен.

— Можно, я лягу головой тебе на плечо? — спрашивает она.

— Можно, — разрешает Мадикен.

Она любит, когда Лисабет кладет головку ей на плечо. Тогда ей кажется, что она совсем большая, а Лисабет очень маленькая, и от этого у нее теплеет на душе.

— Надо бы этой Маттис дать по мордасам, — говорит Лисабет, которая сегодня усвоила несколько новых слов.

— И Мии тоже надо бы дать по мордасам, — говорит Мадикен.

— Каттегоритчески! — говорит Лисабет. — А что, она и в школе такая же дурочка?

— Да вроде того, — говорит Мадикен. — Почти совсем дурочка дурочкой. Можешь себе представить, что она один раз сказала, когда учительница спрашивала нас по Библии?

Нет, Лисабет не может себе представить.

— Понимаешь, там было про то, как Бог создал первых людей. Это было в Эдемском парке. И вот, значит, Мию вызвали рассказать, как он это сделал. Так знаешь, что она сказала?

Нет, Лисабет совсем не знает.

— Она и говорит: «Бог навел на человека крепкий сон, а потом взял ведро и создал женщину» [5] В Библии сказано: «И навел Господь Бог на человека крепкий сон; и когда он уснул, взял одно из ребер его, и закрыл то место плотью. И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену, и привел ее к человеку». .

— А разве не так? — спрашивает Лисабет.

— Ну, знаешь! Ты точно такая же дурочка, как Мия. Он вовсе не ведро взял!

— А что же он тогда взял? — спрашивает Лисабет.

— Да ребро же!

— А откуда он взял ребро? — допытывается Лисабет.

— Ну, почем я знаю! Так написано в Библии. Там же в парке было много зверей, вот он и взял ребро у кого-нибудь!

— А как же тогда зверь? — спрашивает Лисабет.

— Ну, почем я знаю! В Библии об этом ничего не сказано.

Лисабет задумалась над этой историей, а подумав, сказала:

— Надо дать этой Мии по мордасам!.. Выдумала тоже — ведро! Вот уж дурочка!

И девочки дружно решили, что Мия — дурочка. Но тут вдруг Мадикен вспоминает, какое страшное слово сказала Мия. И Мадикен приходит в совершенное отчаянье. Мадикен, конечно, согласна, что Мия заслужила получить по мордасам. Но какой ужас, что ей суждено попасть в ад! И все из-за того, что Лисабет запихала в нос горошину! В сущности, во всем виновата горошина. Иначе они с Лисабет не пошли бы в гости к Линус Иде, и не было бы никакой драки, и Мия не сказала бы такого ужасного слова. Когда Мадикен растолковала сестре, что к чему, та заойкала: «Ой-ой-ой!»