Александр Власов - О вас, ребята

— Сейчас, сейчас! — заторопился Тит, хватаясь за очередной камень. — Сейчас освобожу вас!

— Хватит! — остановил его Олег. — Больше ты ничего не сделаешь — под тобой огромная плита. Она весь ход загородила — не сдвинешь!

— Так как же бы выйдете?

— Пока не знаю… Но дело не в этом. Мы тут всю ночь решали, как быть. Самое лучшее — это послать тебя на прииск. Мы б неделю продержались. Но Лаврушка… Он двинуться не может! Его и на день нельзя оставлять! Иди к нему — кормить его надо, поить, за ногой смотреть.

— А вы?

— Что мы… Мы здоровы… Ты нам воды набери во все фляги. Сала у нас дня на три хватит. Да еще дров принеси… Сегодня у нас пятый день похода… Еще пять дней, а там нас найдут быстро. Главное — Лаврушку береги!.. Стой! Ребята на тебя посмотреть хотят — за штаны меня дергают!.. А Пионер твой где-то здесь жил! Это точно!..

Глаза Олега исчезли. Вместо них в щели показался веснушчатый нос Кости. Он не был так спокоен, как Олег.

— Ты иди… по моим зарубкам, — сбиваясь, заговорил он. — Так ближе — километров семь. Я торопился — зарубки ставил редко. Но ты найдешь! Найдешь ведь?

— Найду! — успокоил его Тит.

— У самой реки! Там еще залом — вода шумит!..

Затем у щели побывали Люба, Ната, Марина и двое других ребят. Марина передала Титу пакетик с лекарствами и бинты.

— На каждой коробочке написано — отчего: от жара, от боли, от головы, — объяснила она. — В бутылочке — йод. А ногу обязательно перебинтуй с глиной!

— Это как? — не понял Тит.

— А так! Между лубков положи чистой глины. Много-много, чтобы слой был сантиметра в три. И забинтуй туго. Глина подсохнет и будет вроде гипса. Только смотри, чтобы нога была прямой!..

Оставшись один, Лаврушка лежал на солнцепеке. Боль будто чуточку утихла, но его знобило. Ему хотелось, чтобы солнце жгло еще горячее. Время от времени он переворачивал на песке спички.

Когда поднялся ветер и над урманом затемнела туча, Лаврушка засунул все еще влажные спички и коробок под рубаху, перевернулся на живот и, волоча занемевшую ногу, отполз под пихту. Его мутило. Озноб усиливался. Он чувствовал, что тело пылает, но ему было холодно. Лаврушка попытался определить, через сколько часов Костя сможет вернуться с ребятами. По мысли у него путались. Ноющая боль мешала думать. Он перестал высчитывать часы и километры, зная, что товарищей подгонять не надо: они сделают все, чтобы прийти как можно быстрее. «Намучаются они со мной! — подумал Лаврушка, представив, как его понесут по тайге на носилках. — Угораздило же меня!..»

Гроза свирепствовала около часу. А Лаврушке показалось, что прошла вечность. С пихты, под которой он лежал, лило, как из ведра. Он опять промок до нитки. Его лихорадило так, что подергивалась сломанная нога. Боль растекалась по всему телу. Минутами он терял сознание, а к ночи начал бредить. Но где-то в глубине еще теплилась искорка разума, и Лаврушка понимал, что все это болезненный вздор. Только один раз он принял бред за действительность. Ему показалось, что из-за деревьев вышел Костя с большой охапкой хвороста. Лаврушка отчетливо видел и слышал, как Костя подошел, бросил рядом с ним хворост и сказал:

— Ну что же ты? Давай спички! Зажигай — погреемся!

Лаврушка полез за пазуху и вытащил пястку слипшихся спичек.

— Не сохранил! — презрительно произнес Костя. — Эх ты! И нога у тебя не сломана! Притворяешься!

Лаврушка обиженно приподнялся — и все пропало: и Костя, и хворост. Только спички остались в руке. Лаврушка пощупал в темноте головки. Вместо них под пальцами была мокрая кашица, попахивавшая серой. Он отбросил их в сторону и снова лег на спину. Холода он больше не чувствовал.

В другой раз ему показалось, что наступило утро. Лаврушка открыл глаза и увидел солнце и Тита Кедрова, который бежал к нему, радостно махая руками. «Шалишь! — подумал Лаврушка. — Опять чудится!» Он застонал, закрыл глаза и поверил, что это не бред, только тогда, когда Тит положил его голову себе на колени и чем-то влажным и холодным вытер пылающий лоб.

Олег сидеть без дела не мог. Как только в каменном мешке, в котором очутился отряд, запылал костер и девочки наполнили водой котелки, чтобы готовить завтрак из сала и муки, он приступил к осмотру пещеры. Отряд пробыл в пещере уже много часов. Тьма здесь стояла кромешная, а спичек имелось только три коробка. Раньше Олег не разрешал их трогать — экономил. Зато теперь света хватало.

Костер освещал мрачные серые своды и массивную двухметровую гранитную плиту, которая во время грозы рухнула вниз и закрыла выход. Дым тянуло в щель между плитой и сводом пещеры. Сзади метрах в семи возвышалась глухая стена. Вот и все, что мог увидеть Олег.