Александр Власов - О вас, ребята

Матюха не дотронулся ни до шеста, ни до флага и почему-то не испытал никакой радости оттого, что ему удалось насолить ребятам. Он еще не успел разобраться в своих чувствах, как со стороны Полыновки послышались крики. Бойскауты обернулись. К разгромленному штабу бежал отряд Красных Пчел.

Нет! Это были уже не те полыновские мальчишки, над которыми бойскауты не раз одерживали победу. Впереди мчался Тимошка. За ним с короткими интервалами — десятки. Краснели повязки на руках. Засученные рукава придавали ребятам боевой, подтянутый вид. Отряд Красных Пчел теперь был внушительной силой.

Тимошка что-то кричал, размахивая руками. Видимо, он отдал какое-то приказание, потому что десятки вдруг развернулись влево и вправо по всему треугольнику и заперли бойскаутов на полуострове. Командиры десяток рысью вели Красных Пчел в наступление.

Часть бойскаутов сбилась в кучу, другие бросились к мелкой речушке, чтобы переправиться на противоположный берег. Не растерялся только Борька Граббэ.

— Назад! — крикнул он. — В шеренгу по два станови-ись!

Бойскауты послушно выполнили приказ. На Матюху в эту тревожную минуту никто не обращал внимания.

Оглядев строй, Борька пошел навстречу Тимошке, франтовато помахивая руками. Он хотел выиграть время и придумать выход из ловушки. Начинать общую драку он не собирался. Опыт подсказывал ему, что сегодня бойскауты будут биты.

— Эй, командот! — обратился он к Тимошке. — Останови отряд и высылай парламентеров на переговоры.

Тимошка не знал, что такое парламентеры. Чтобы не показаться профаном, он раскинул руки в стороны и остановил наступающие десятки.

— Слушайте все! — закричал Борька. — Зачем нам устраивать всеобщую потасовку? Давайте поступим, как поступали наши умные предки! Пусть перед двумя отрядами выступят их командиры… Один на один до первой крови! Чей командир своей кровью умоется, тот отряд и побежден!

Борька знал, что Тимошка не устоит перед ним.

Матюха оценил хитрость бойскаута и злорадно ухмыльнулся. «Был бы я командотом, я бы тебе, очкарь, показал! — подумал он. — А Тимошка!.. Что он сможет!? Сейчас откажется и все увидят, что за командота они выбрали!..»

— Согласен! — ответил Тимошка. — Только не до первой крови, а до лежака!

Драка «до лежака» была серьезным испытанием. Кровь из носа или из губы — дело случайное. Она могла появиться после первого ловкого удара. И, конечно, этот удар получил бы Тимошка. А драться «до лежака» — значит биться до тех пор, пока один из мальчишек не упадет обессиленный на землю и не сможет или побоится встать.

Уверенный в своем превосходстве, Борька принял вызов.

— Выходи! — сказал он и снял очки.

И вот они встали друг против друга. Низкорослый узкоплечий Тимошка стоял босиком, с непокрытой головой, в залатанных стареньких брючонках. А Борька, высокий и статный, игриво подрыгивал ногами, поводил плечами, как заправский кулачный боец на разминке.

У Матюхи сжалось сердце. Ему стало жаль Тимошку. «Уж сдался бы, что ли! — тоскливо подумал он. — Куда лезет!..»

Бойскаут, пригнув подбородок, первый ринулся на противника. Тимошка увернулся от удара, но каблук Борьки с ошеломляющей болью опустился ему на палец. Тимошка дернул ногу и прижал отдавленный палец к другой ноге.

В шеренге бойскаутов засвистели.

— Гопник босоногий! — крикнул чей-то голос. — Дай ему, Граббэ! Всыпь!

Шеренга распалась, и бойскауты полукругом обступили дерущихся. Красные Пчелы образовали другой полукруг.

А Борька лихо молотил кулаками, стремясь почаще наступать ботинками на босые ноги противника. Порой Тимошку не было видно за безудержным мельканием рук бойскаута. После одной из таких атак у Тимошки оборвалась и упала на землю красная повязка; он оттолкнул бойскаута и нагнулся за ней. В этот момент Граббэ прыгнул вперед, снова наступил на босую ногу и одновременно ударил кулаком. Тимошка упал на спину, но тут же вскочил, успев схватить и запрятать в карман кумачовую повязку. Борька еще раз сшиб его с ног. И опять Тимошка поднялся.

— Держись! Держись! — неожиданно для себя завопил Матюха. Он прозевал тот момент, когда все его нутро целиком встало на сторону Тимошки. — Держись! — кричал он, но голос его затерялся в общем шуме.

В третий раз Тимошка очутился на земле. В четвертый… В пятый… И всякий раз он упрямо вставал и пытался ответить ударом на удар. Бойскаут бесился от этого упорного сопротивления. У него устали руки. Он стал больше работать ботинками. Он прыгал на босые ноги, мелькавшие внизу, норовя наступить на них каблуком.