Роальд Назаров: Витька с Выборгской

И вот Витька сам себе хозяин! Что хочу, то и делаю! Но сегодня, как ни странно, мысли вращаются вокруг письма от какой-то Лены Измайловой. Ведь все решил, как отрезал, так нет! Дурной занозой засело в него это никому не нужное письмо.

Витька достал его из кармана, мятое-перемятое, разгладил рукой. Вытащил и конверт с адресом. Ну и что из того, что я на букву «Е»? Фамилия, значит, моя виновата. А у самой-то фамилия на «И»! Но это не в счет, да? Веселенькое дело! Кто хоть она? Отличница небось. Дуреха какая-нибудь. Воображала. Отец у нее, правда, военный летчик…

Вдруг в квартиру позвонили. Звонок был короткий, как будто руку током дернуло. Витька спросил, не отпирая:

— Кто там?

— Зоя Терехова дома? — отозвался медовый голос.

Этот! Звонил-звонил по телефону, ничего не добился, теперь приперся сам. Открывать или не открывать?

— Нет ее! — внятно сказал Витька.

— Понятно, — огорчился Фантомас за дверью.

— На работе она, — пояснил Витька.

— Не ты ли мне по телефону всегда отвечаешь? — спросил голос, прозвучавший вполне по-человечески, без въедливости.

— А что? — на всякий случай подстраховался Витька.

— Открой, старик, я тебя не съем! — засмеялся Этот, сильно подкупив Витьку тем, что назвал его «старик».

Витька отпер дверь. На площадке стоял парень как парень, в куртке, в джинсах и держал три гвоздики, завернутые в прозрачный целлофановый кулек.

— Ну, будем знакомы очно, — сказал он своим бархатным баском. — Меня зовут Толя. Толя Плужников.

И протянул Витьке руку.

Они пробыли вместе минут десять, наверно, не больше, но Витьке показалось, что они давным-давно близко знакомы. Жизнь опрокидывала прежние телефонные представления. Фантомас снял маску, и под ней оказался нормальный парень. Даже симпатичный. Выяснилось, что он отслужил в армии, в позапрошлом году демобилизовался и вернулся к себе на завод. Немного поработал, а потом его направили в ПТУ обучать разным заводским наукам и профессиям молодых ребят из Вьетнама.

Перед тем как уйти, Толя Плужников попросил поставить цветы-гвоздички в вазу, чтоб не завяли. Витька предложил бутылку из-под кефира. Толя сказал: «Блеск!» И ушел, велев передать Зое привет.

До самого вечера Витька бился в противоречиях, и хотя за день он переделал немало всяких дел — начиная со сбора металлолома и кончая уроками на завтра, — противоречия эти не отпускали его и мучили. Тысячи вопросов возникали в голове. Как тут разобраться? Не предательство ли совершил Витька, познакомившись с Толей? Как к этому отнесется сама Зоя? Не пошатнет ли Витькино своеволие их равноправия и взаимного доверия?

Сложно все это складывалось, настолько сложно, что Витька, сам того не ожидая, прилег на диван и заснул.

Такого с ним никогда прежде не случалось!

Витька открыл глаза, и ему понадобилось время, чтобы сориентироваться, где он и который час. Дверь из комнаты была приоткрыта, и он услышал приглушенные голоса матери и Зои. Они сидели на кухне, разговаривали, и Витька неумышленно, краем уха, задел этот секретный разговор.

— Прямо не знаю, что делать, теть Лель, — говорила Зоя. — Выхожу из проходной, а он стоит и ждет. Я уж нарочно задерживаюсь на фабрике. Нет, все равно стоит и ждет!

— Да шугани ты его как следует, и дело с концом! — решительно предложила мама.

— Я, что ли, не шугала? Будьте здоровы, как шугала. А он ни в какую. Это, говорит, сильнее меня…

Витька понял, что цветы-гвоздики в бутылке из-под кефира выдали его с головой. Правда, никто ему слова не сказал — ни Зоя, ни мать. Приходил Этот? Приходил. От него цветы? От него. И все. А цветы-гвоздики даже переставили из бутылки в хрустальную вазочку.

Теперь к Витькиным противоречиям прибавились Зоины. Одни мучили его, другие ее, все запуталось, и размотать этот клубок Витька не мог.

Утром, завтракая наспех, Витька все же рассказал матери про Толю Плужникова. Зои уже не было, и он вложил в слова об этом парне свое, в общем, положительное впечатление.

Ольга Ивановна пожала плечами:

— Насильно мил не будешь… Ладно, не твоего ума дело. Беги-ка в школу, не то опоздаешь! — И вдогонку: — Ключ, смотри, не потеряй!

Несколько дней спустя Александра Михайловна поймала Витьку Егорова на переменке и спросила:

— Ты так и не ответил на письмо Лены Измайловой?

Витька шмыгнул носом.

— Некрасиво, Егоров. Очень некрасиво. Не по-мужски.