Юлия Комольцева - Я балдею от его ямочек

«Приезжай! Поедем в Хосту людей спасать!».

Егор в ответ прислал смайлик. Ну, конечно, разве он мог всерьез рассматривать такое предложение!

Следующая смс была от Мика, и пальцы у Лины задрожали будто на холоде. Абонент появился в сети!

Она нажала вызов. Полились гудки – как отзвук дождя.

– У тебя все в порядке? – Без лишних слов спросил Мик. Гулко, словно он был в туннеле.

Она закричала:

– У меня да! А у тебя?!

– Не вопи. Тут хорошая связь. Со мной все окей.

Она сказала, что видела его по телевизору. Что он – герой! И спросила, как там малыш, которого он спас. Помолчав, Мик заметил:

– Да это утром еще… Все отлично с ним, только перепугался. Их в гостиницу отправили. Жилье-то совсем непригодно.

– А ты? Где сейчас ты? Тоже в гостинице? Хочешь, приезжай к нам, у нас сухо, мы на горке, тут скала. Слышишь, Мик, приезжай!

Он хмыкнул и вежливо поблагодарил за приглашение.

– Мик! Я серьезно. Приезжайте вместе с мамой!

– Успокойся. Это не наш барак, наш выше, у него только подвал залило. Я дома сейчас. А ты, смотри, никуда не суйся!..

– Куда – никуда?!

Он сердито повторил, что вообще «никуда!».

– А то Егору взбредет в голову тебя потащить на какой-нибудь закрытый корт…

Вспыхнув, Лина моментально бросилась на защиту Егора. Мол, он же не дурак. Причем тут корт, если вокруг такое твориться!

– Ладно, – перебил Мик, – не хочу я про него, лучше, скажи, ты по мне скучала?

– Безумно! – Рявкнула она.

И отключилась.

Психопатка! Он людей спасает, в бараке живет, петарды принимает за настоящие взрывы, – а она рычит на него!!!

Лина снова набрала его номер.

– Мик, извини! Я, правда, скучала.

– И это так тебя бесит, что ты трубки швыряешь? – Насмешливо уточнил он.

Прежде чем ответить, она сосчитала до десяти. Осторожно, тихо, медленно – будто ступая по минному полю, – Лина спросила:

– Ты почему не приходишь?

– Работы много, – легкомысленным тоном откликнулся Мик.

– А …

Она не знала, что еще сказать.

Вернее, знала, но боялась говорить об этом.

Нет, не боялась, а – смущалась, наверное.

– Мик… ты приходи. Ты же обещал…

На кубке было написано «За волю к победе».

Если точнее, Лина заработала четвертое место. До финала не дотянула. Да и полуфинал играла кое-как, себе она это могла сказать, не таясь. Воли как раз не хватило, характера, выдержки, упорства, – всего того, за, что ценил тренер, за что саму себя уважала. Что принадлежало только ей, и никто не мог отнять.

– Ты какая-то изнемогающая прямо, – заметил Егор после вручения.

Лина прошептала, что, действительно, сил не осталось и хочется одного – завалиться спать. Но дома, бросившись ничком, не раздеваясь в кровать, она лежала без сна, в полузабытьи. Напугала деда, он захлопотал, предлагал то температуру померить, то чая принести.

– Я просто перегорела, – пояснила Лина самой себе больше, чем ему.

Он присел, поглаживая ее по волосам, как кошку, бормотал, что перегореть могут пробки, но не человек, что весна слишком тяжелая выдалась, и всякие контрольные в школе, и турнир, и первая любовь…

Так и сказал – первая любовь.

Лина почему-то стеснялась этих слов. Они были наивные, пафосные, грустные. Избитое выражение таило в себе неудачу. Первая – не единственная, не последняя, не главная. Просто открыт, мол, отсчет. Как будто когда-то, через много лет, она будет вспоминать Егора этими словами:

моя первая любовь…

Глупо!

И сама она глупа! Вместо того, чтобы праздновать победу, валяется в постели.

– Знаешь что, – решительно сказал дед, – поехали на рыбалку!

Фыркнув, она отвернулась к стене.

– Я серьезно. Собирайся!

Он выскочил так прытко, что едва ширму не опрокинул. Зашуршал в коридоре. Лина разглядывала узор на обоях: ромбики, квадратики. Окна как будто. Окна в другой мир. Вот бы сделаться с горошину, вылезти туда, через ромбик – ну пусть квадратик! – и увидеть что-то совсем новое, незнакомое. Потом ее мысли переключились на другие окошки – интернетовские. Сто тысяч лет как будто прошло, когда в последний раз она лазила в Сети. И ничего, не скучает, не испытывает никакого дискомфорта. Разве что школьные задания приходится делать у соседки, на ее компе. Соседка славная, из тех, чье сочувствие не переходит границы и не унижает откровенным жалостливым, снисходительным взглядом.

Но причем тут соседка?

Лина отдавала себе отчет, что прячется за мыслями о постороннем, как за ширмой. Перегородки воздвигает. Заборы до бесконечности.