Ая эН - Ёлка, которая пароход

Петя вернул на место «Великое противостояние». Эту книгу – не именно эту, конечно, но эту повесть ему вслух читала мама позапрошлым летом, на даче. Там про обе войны было, но в основном про вторую. И про девушку Симу. Отстойное имя – Сима! Неужели нельзя было понормальнее придумать? Но и Симу тоже жалко. Как она в эвакуацию – еще ничего, а как потом в Москву и дальше, это – бррр! Пете тогда неприятно было слушать, он сказал: «Ма, давай другую книжку лучше почитаем!» Мама возразила: «Зайка, надо знать, как все было!», а папа хмыкнул и заявил, что лучше уж почитали бы не Кассиля, а Веркина, «Облачный полк», потому что так все было, а не так, как в «Противостоянии». Родители тогда жутко поссорились. Мама кричала, что Кассиль – классик, а Веркин – так, малолетка современная, что он может знать о войне? А папа говорил, что надо сначала прочитать, а потом уж судить, и еще говорил, что он вовсе не против классиков, но если ребенку категорически не нравится, то зачем насильно и вообще… А Пете не то чтобы не нравилось, а – как сказать? – хотелось, чтобы все было сразу по-нормальному, что ли… То есть чтобы все плохое было недолго, страниц пять, не больше. И чтобы наши все полюбасик остались живы, а немцы… немцы пусть бы тоже живы, ладно. Просто ушли бы к себе обратно – и войне конец! Как Винкс и Трикс из мультика для девчонок: повоевали феи с ведьмами, разгромили их и улетели отдыхать на бал или еще куда. Все-все улетели – и феи, и ведьмы – до следующей серии; стройные, с макияжем и без царапин. А у классиков все как-то глючно и нелогично, прямо как в жизни. Ну чего этим фрицам-фашистам было воевать, дома ж лучше: тепло, еда, книжки вон всякие, гулять можно, в кино ходить… Петя задвинул Кассиля на место.

Чай остыл, пароходик улыбался во весь нос. Петя отхлебнул и сообразил, что забыл положить сахар. Без сахара невкусно. В войну сахара не было, годами так и пили ведь… Опять идти на кухню было лень.

А после войны? Тоже жесть та еще! Компов нет, по телику пара программ про съезды-колхозы, в магазах пустыня, в школе пионерские собрания… «Витя Малеев в школе и дома» выехал из ряда книг, полистался и въехал обратно. «Витю» мама ему вслух не читала, эту книгу (тоже не эту именно, но такую же) они взяли прошлым летом на море, вместе с томиками заданного внеклассного чтения. Петя ее сам читал. И тоже – вроде и не насильно, а вроде если б не заставили, не стал бы дочитывать. Потому что опять классик и опять никакой логики. Детский лепет! В четвертом классе герои учатся, а в цирке не были, ага! Акробатов впервые увидели и что клоуны – это клоуны, не доперли. Лошадь шили из матраса – вообще улет. Зачем участвовать в спектакле, на который тебя не зовут? Да игнор устроить полный в ответ! Гордость же иметь надо. И главный ляп автора – зачем устраивать такое парилово из-за оценок и прочей фигни?! Витя, Костя да и другие персонажи показались Пете странными. Взрослые были еще страннее. Петя поделился своими наблюдениями с предками. Мама принялась объяснять что-то про «времена и нравы» (как потом сказал папа), а папа ей возражать не стал, а демонстративно уткнулся в свою книжку со странным названием «t». В тот раз они не поссорились.

Книгу с названием «t» Петя нашел у деда часа два спустя. К этому моменту на диване, на потертых китайцах и потускневших домиках лежали три стопки, которые, с точки зрения Пети, надо было забрать в Москву в первую очередь. В двух стопках были книги, изданные до 1917 года – это с подсказки Ксю, сам Петя выбирал бы по векам, до 1900 года. В третьей стопке оказались записи деда. Дед давно освоил комп, но до появления техники вынужденно записывал все обычным дедовским способом. В результате набралось: двенадцать тетрадей в кожаных обложках, пять – в картонных, четыре разномастных блокнота и пара альбомов. Те, которые в картонных переплетах, были дневники. Петя их полистал – ничего такого особенного: к кому ходили в гости, что покупали, что читали-смотрели. Бытовуха и старье.

Еще среди разных разностей Петя нашел две папки для бумаг, на завязочках. В одной, с надписью «ЯЗЫКИ МИРА», были рисунки и схемы. В другой, с надписью «ДЕТСТВО ГЕНИЯ», были почему-то младенческие каляки-маляки самого Пети и еще одна тетрадка, не очень старая, похожая на те, в которых пишут сейчас. Петя заглянул. Очередной дневник. На первой странице было написано: «Сегодня у нас «со старухой» родился внук. Вес – 3300, рост – 51. Назвали, хоть я и сопротивлялся, в мою честь, Петром».

Читать о себе оказалось ужасно интересно. Впрочем, дед писал мало, иногда пропуски были в неделю, а то и в месяц. Первый зуб, первый шаг, первое слово, первые разбитые коленки. Страницы внизу были пронумерованы. И вдруг на 35-й странице красной гелевой ручкой крупно было написано: «Сегодня я осознал, что мой внук – гений. Это не гипербола, это факт».