Кэти Кэссиди - Черри влюбилась

– Спасибо! – искренне говорю я. – Звучит потрясающе.

Скай ставит торт, бисквиты и другие сладости на широкий поднос. Прочую снедь – колбаски, вегетарианские шашлычки и лоранские пироги – я сгрузила на другой поднос и теперь пытаюсь удержать его в руках.

– Привыкнешь, – кивает Скай. – Иногда нам приходится помогать маме с сервировкой завтраков для постояльцев.

Скай выводит меня в сад через заднюю дверь. На деревьях развешаны гирлянды китайских фонариков, слышны ритмичные звуки старой дискотечной композиции, над пологой лужайкой тянет дымком. Я вижу группу людей, собравшихся вокруг костра; они общаются, смеются, едят. Ну, если это «небольшая» вечеринка, то как же выглядит большая?

Столы на козлах, накрытые цветистыми скатертями, ломятся от еды и напитков, на травке расставлены шезлонги, там и сям разбросаны подушки и лоскутные одеяла для пикника. Стоя на шаткой стремянке, кто-то привязывает приветственный транспарант к ветке. Папа.

Я аккуратно ступаю по траве, стараясь держать поднос ровно, как вдруг справа улавливаю боковым зрением нечто невообразимое. На газоне, окружённом маленькой рощицей, стоит фантастическая цыганская кибитка с гнутым верхом. Она словно сошла со страниц волшебной книги – блестящие дуги, сочные цвета – алый, жёлтый, зелёный… В открытом окошечке ветерок шевелит хлопчатобумажную занавеску в красно-белую клетку. За кибиткой поблёскивает ручей, петляет в высокой траве серебристой змейкой.

– Кто там живёт? – обращаюсь я к Скай.

– В старой кибитке? Никто. Мы иногда играли там, когда были поменьше.

Скай идёт дальше, а я застываю на месте, не в силах оторвать взгляд от чуда. В детстве я однажды видела похожую кибитку, когда мы с папой гостили в Приграничье у его друзей по художественному колледжу. Повозка стояла у обочины, а её обитатели сидели кружком у огня, кипятили воду в котле и ели хлеб с сыром. Смуглые, жилистые, они выглядели грязными и оборванными, а в длинные нечёсаные волосы молоденькой цыганки были вплетены бесчисленные разноцветные ленточки. Чубарая лошадка с мохнатыми копытами, привязанная неподалёку, щипала траву.

Папа сказал, что кибитка принадлежит «новым кочевникам», хотя ещё совсем недавно в таких передвижных домах жили «ромалэ» – настоящие цыгане, дети свободы, искатели романтики и приключений.

Я решила, что «новые кочевники» очень похожи на детей свободы и искателей приключений, и по возвращении в Глазго рассказала об этом миссис Макки.

«Не удивлюсь, если в твоём роду есть примесь цыганской крови, – хмыкнула соседка. – Уж Пэдди поколесил вволю! Тот год после окончания художественного колледжа, точнее, больше, чем год…» «Как раз тогда он встретил мою маму, – сказала я. – Может, и в ней была цыганская кровь?» Этого миссис Макки не знала, но спела мне старинную песню про девушку, которая убежала с цыганским табором. Песня была красивая и грустная и очень мне понравилась. Порой я даже думала, не сбежала ли и моя мама с цыганами. Почему бы нет? Эта версия существовала на равных с другими моими фантазиями.

А теперь у меня началась новая жизнь, такая чудесная, что даже не верится. Новая мама, целая стайка сестёр, настоящий дом, берег моря… и цыганская кибитка в саду. Я невольно расплываюсь в улыбке. Лучше и быть не может! Или может?..

Пожалуй, может.

Неожиданно из-за деревьев появляется лохматая псина. Она прыгает вокруг меня, обнюхивает, становится на меня лапами.

– Эй, эй, хватит! – со смехом восклицаю я.

Пёс не унимается. Кажется, он выпрашивает лакомство – тычется мокрым носом мне в бедро, в локоть и, конечно, в поднос. Я поднимаю руки повыше, но пёс продолжает возбужденно кружить. Я вдруг наступаю на что-то мягкое, собака взвизгивает, я испуганно охаю, и поднос со всем содержимым подлетает в воздух.

– Осторожно!

Я сама вот-вот шлёпнусь, но кто-то подхватывает меня. Моим спасителем оказывается мальчик, от которого пахнет морем и дымком. Его крепкие руки не дают мне упасть, а в следующее мгновение он отстраняется, и мы растерянно глядим друг на друга в лучах закатного солнца.

– Ты в порядке?

– Э-э… да!

А как же иначе, если меня держит в объятьях загорелый мальчишка с глазами пронзительной морской синевы и волосами цвета пшеницы! Он отлично смотрится в узких джинсах и обтягивающей голубой футболке. Хотя стоит июль, на голове у него чёрная вязаная шапка, лихо сдвинутая на затылок.

Затаив дыхание, я жду, что он вновь прижмёт меня к себе, но этого, конечно, не происходит. Незнакомец просто с улыбкой смотрит на меня долгим взглядом, от которого я буквально таю.