Пётр Заломов - Петька из вдовьего дома

Доплыв до Петькиного плота, девушка перевернулась — и увидела Петьку.

— А ну не смотри! Уходи отсюда! — сердито крикнула она.

Но Петька и с места не сдвинулся. Больше девушка ничего не сказала, она лишь перестала плавать на спине.

По-видимому, присутствие Петьки ее мало беспокоило, потому что она вновь подплыла почти к самым ногам Петьки и со смехом принялась шалить, обдавая его фонтанами брызг. А может быть, она решила таким образом прогнать Петьку. Но он и теперь даже не пошевельнулся. Тогда девушка вообще перестала обращать внимание на мальчика.

Ее волосы, несмотря на предосторожности, намокли, и девушка начала нырять. Она вылезла на плот, вытянула вперед руки и кинулась вниз головой в воду. Петьке показалось, что она не появляется слишком долго, и сердце его сжалось от тревоги. Когда же она, озорная, ловкая, вынырнула почти около Петькиного плота, он закричал ей с мольбой в голосе:

— Не ныряй! Под плот попадешь! Утонешь!

Девушка рассмеялась:

— Да ты говорить умеешь, оказывается? А я думала, немой. Тебе жалко будет, если я утону?

— Знамо, жалко!

— А бросился бы ты за мной в воду, если бы я стала тонуть?

— Знамо, бросился бы! У нас Санька чуть было не утонул, так я спас.

— А кто такой Санька?

— Братишка…

— А что это ты на меня так смотришь?

— Ты лучше всех! — с восторгом выпалил Петька.

Девушка опять засмеялась.

— А тебе не стыдно смотреть на меня, голую?

— Не… Мамка говорит, у меня глаза бесстыжие. А тебе что, стыдно?

— Ты же еще мальчик. Для тебя нехорошо, что ты на меня смотришь.

— Нет, хорошо! — поспешил успокоить ее Петька.

Девушка, снова рассмеявшись, повернула к своему плоту. Сев на крайние бревна, сняла с головы платок, распустила косы, не спеша выжала из волос воду, потом так же не спеша оделась. Уже на берегу, проходя мимо все еще не спускающего с нее глаз Петьки, остановилась, ухмыльнулась:

— Смотришь?

— Ага…

— Раздетая-то, чай, лучше? — Она горделиво подбоченилась.

— Лучше! — чистосердечно признался Петька и покраснел.

Девушка довольно хмыкнула.

— А ты приходи опять купаться! — еще более смутившись, предложил Петька.

— Зачем? — она лукаво взглянула на мальчишку.

— Ты — как Венера! — только и нашелся что ответить Петька.

— Это какая?

— Была такая… богиня красоты… у греков…

— Глупый ты! — улыбнулась девушка.

— Нет. Я не глупый. Я в школе похвальный лист получил, — похвастался Петька и вдруг предложил с готовностью: — Хочешь, я тебе всех раков отдам?

— Какой ты смешной! — рассмеялась девушка и, даже не кивнув на прощанье, ушла.

А Петька все смотрел и смотрел ей вслед, пока она не скрылась за поворотом. Он любил синь летнего неба, яркое солнце, простор и тишину полей, любил весенние закаты, сказочный свет луны и ночные звезды… Но теперь он решил, что красивая девушка прекраснее всего на свете.

С ее уходом на реке почему-то стало скучно, и Петька, собрав снасти, поплелся домой, завидуя древним грекам, у которых были такие красивые богини.

Много времени Петька проводил около военных лагерей, наблюдая муштру солдат. Здесь он впервые увидел, как офицеры и в особенности унтер-офицеры «чистят зубы» солдатам.

Вот идут строевые учения по ротам в девятом полку. Долговязому офицеру чем-то не понравились три молодых солдата, и он то и дело тычет им кулаком в лицо. Наконец приказывает пузатому унтер-офицеру учить их отдельно. Тот уж и вовсе не церемонится — бьет несчастных почем зря.

Через полчаса двое солдат проделывают все ружейные приемы безукоризненно, и унтер-офицер приказывает им вернуться в строй.

Но от самого маленького тщедушного солдатика, как он ни старается, толку добиться не удается. И унтер свирепеет. После каждой неудачи солдатика он грубо ругает его, бьет с размаху тяжелым кулаком. При каждом ударе тот роняет винтовку, плашмя падает на землю. Не в силах сразу подняться, солдатик лежит некоторое время, потом, дрожа, как в лихорадке, медленно, неуклюже поднимается. Лицо его опухло от ударов и слез.

Петька смотрит и не может оторваться от этого страшного зрелища. Бессильная злоба клокочет в нем. Непонятно все: почему солдатик терпит издевательства, почему целая рота здоровенных мужиков не заступится за него?

И Петька решает про себя, что если он когда-нибудь станет солдатом, то поднимет на штык первого же офицера, который осмелится его ударить.