Галина Карпенко - Клятва на мечах

— Я не буду нарушать!..

— Изволь после обеда спать.

— Я буду спать. Я… знаете что, я попрошу за обедом добавочку, — обещает Алёша и лукаво улыбается.

— Проверю.

Борис Сергеевич смотрит на пустые тарелки, за которыми пришла после завтрака санитарка.

— Он у нас сегодня золотой, — говорит она.

— Прекрасно! Я, кажется, разрешу навестить его некоему посетителю, если тот будет точным, — говорит Борис Сергеевич. У него всё-таки сомнение, поэтому и оговорка.

— Он очень точный! Он даже в школу приходит раньше всех. Ещё никого-никого нет. Вы знаете, он…

— Не размахивай руками! — останавливает Алёшу Борис Сергеевич. — Я всё понял. Я обещал, и я выпишу пропуск.

Разве есть ещё на свете такой доктор?!

— Два меча — это клятва! — говорит Алёша. — Если вы мне поклялись, я буду верить вам всю жизнь!

Борис Сергеевич понимает свою ответственность за клятву. Он от неё не отступит. Ну, а если Кижаев забудет про два меча? Заиграется с ребятами и не придёт?

* * *

Борис Сергеевич ждал Кижаева весь следующий день. Он даже спрашивал у санитарки — не приходил ли мальчик с собакой? Уже под вечер он зашёл в палату.

Алёша встретил его как заговорщик:

— Он приходил!

— А пропуск?

— Он приходил без всякого пропуска…

На окне вместо призыва «Скорей здоровей!» красовался собачий портрет. С внутренней стороны тоже белела бумажка.

— Можно? — спросил Борис Сергеевич и, получив Алёшино разрешение, попытался ознакомиться с ответным посланием.

— Очень крепко приклеено, — сказал Алёша. — Екатерина Гавриловна приклеила его клеем.

— Ах вот оно что!

Борис Сергеевич уже протянул руку к кнопке.

— Она только приклеила, и больше ничего, — заступился Алёша за сестру Катю. — Я её очень попросил. Вы знаете, я уже думал, что он не придёт. И вдруг скребётся. Я его даже не узнал. Он пришёл совсем в другой шапке. Я думаю — зачем он замаскировался? А Кижаев мне говорит…

— Вы вели переговоры?

— Вот так… Я не вставал с постели, честное-пречестное! Вот так, смотрите! Вам понятно?..

— Не совсем.

— Это же очень просто. — Алёша удивлён: Борис Сергеевич не может понять такого простого слова — АЙДА!

Уходя домой, Борис Сергеевич свернул на боковую тропинку. Надо было подойти совсем близко к окну, чтобы разглядеть в вечерних сумерках нарисованного долговязого человека в кургузом докторском халате, в шапочке набекрень.

«Это я. Но почему у меня одно ухо?» Под рисунком была подпись. «Мой доктор. Он меня лечит каждый день! Он самый, самый хороший!» — прочёл Борис Сергеевич.

Завтра сестра Катя смоет это признание. Она постарается смыть его пораньше утром, до обхода главного врача. А то вдруг главный спросит: «Это что за картинная галерея?» Алёшина сообщница! Он с нею ещё поговорит… с этой Катей.

И хотя по воле простодушного художника Борис Сергеевич был изображён одноухим, он был в самом замечательном настроении.

* * *

— Что случилось, Боря? У тебя счастливые глаза! Как твой Алёша? — спросила мама Бориса Сергеевича, когда он появился дома.

Сердечных тайн не выдают. И поэтому Борис Сергеевич ответил милой шуткой:

— Могу тебе сообщить: Алексей начал рвать простыни — он втайне вяжет лестницу, готовится совершить побег! Но я закрываю на это глаза. Я даже знаю его сообщника, но не хочу предупреждать событий…

— Я спрашиваю серьёзно, — обижается на него мама. — Вспомни, ты сам говорил, что мальчик стал вялым, что он плохо ест…

— Всё, всё правда. Ты, родная, не представляешь, как трудно лечить детей. Например, вдруг заболел бы Кижаев?

— Какой Кижаев?

Мама Бориса Сергеевича обеспокоена. Сейчас не нужно расспрашивать Борю — он только что вернулся с работы. Может, ей показалось, что у сына счастливые глаза?.. На работе у врача не только удачи.

* * *

Борис Сергеевич внимательно разглядывает себя в зеркале: действительно, одно ухо как будто больше другого…

Надев вязаную шапочку, Борис Сергеевич выдёргивает из-под кота Фильки свой свитер.

— Мама, я пройдусь, — говорит он. — Сегодня чудесный вечер!

* * *

Над тёмным лесом луна. От её света искрится снег. Отталкиваясь лыжными палками, доктор легко бежит по дороге.

Трудно лечить детей. Но если о тебе говорят: «Мой доктор… Он самый, самый хороший»?!

Борис Сергеевич ускоряет шаг и взбирается на ледяную гору. Он летит по крутому скату.

На горе — никого… Никто не любуется смелым лыжником. Только луна медлит опуститься за лес.

А Борис Сергеевич опять и опять поднимается на вершину и летит с горы, лихо подскакивая на бугре…