Татьяна Тимохина - Мои хорошие друзья. Лесная песня

Миша давно заметил, что утром солнце никогда не появляется в том окне, около которого стоит его кровать. Здесь бывает оно позже, после того, как наведывается в берёзовую рощу.

«Что оно там делает?» — думал Миша не раз.

И вот однажды решил сам посмотреть, что и как.

Пошёл в рощу. Глянул вверх — небо. Огляделся по сторонам — берёзы. Посмотрел на землю — трава, а среди травы — алая ягода на тонкой ножке.

Алая! Она сверкала на солнце, как мокрая бусинка. И была такая красивая, что даже стрекоза не могла пролететь мимо, а села на зелёный лист и оттуда долго-долго, внимательно-внимательно смотрела не неё.

Заложив руки за спину, стал Миша прохаживаться между деревьями. Вроде бы всё ему было здесь знакомо, но почему-то казалось, что он впервые в берёзовой роще. Это солнце сделало рощу неузнаваемо-прекрасной.

Тем временем Ира, старшая Мишина сестра, увидела, что Миши нет дома, и бросилась его искать. Заглянула во двор — нету, к соседям — тоже нет. Побежала в рощу.

Миша стоял возле муравейника, задумавшись.

— Ах ты! Опять рубашку наизнанку надел! — не обращая внимания на Мишину сосредоточенность, воскликнула Ира и принялась стаскивать с брата рубашку.

— Да осторожнее ты, голову оторвёшь, — сказал брат, поднимая руки над головой. — А ты знаешь, солнце за мной всё время бегает. Куда я, туда оно. Я между деревьями остановлюсь — и оно остановится. Я в кусты спрячусь — а оно тут как тут, сразу меня находит.

— Выдумщик ты, вот кто.

— А вот и нет, а вот и не выдумщик. Правда. А вот здесь — смотри — муравейник. Вон их сколько! Тысяча? Миллион! А вот угадай, что они обо мне думают!

— О тебе? Думают? Так они и думать не умеют.

— Ого-го! Не уме-еют! Чего скажешь! Муравьи — они самые умные. Дом какой для себя построили. Сколько квартир, коридоров! И кино у них, наверно, есть. И экран там — со спичечную коробку.

— Фантазёр! — засмеялась Ира.

— Сама ты фантазёр. Скажи вот, что они обо мне думают, скажи, ну!

— Не знаю, — пожала плечами Ира.

— Думают, что я великан! Они ведь такие махонькие, а значит, я для них — очень большой. Понятно?

— Понятно, товарищ муравьиный великан! — снова засмеялась Ира. — Давай, великан, побегаем, хочешь? Наперегонки.

— Помчались! — обрадовался Миша. — Только — чур! — так бежать, чтобы солнце за нами не угналось!

— Не угонится! — крикнула Ира и побежала во весь опор.

Но солнце догоняло их, ловило, грело, припекало. Так и играли они втроём — Миша, Ира и солнце.

Когда устали и остановились, Миша спросил:

— Ир, а почему утром солнце прямо в рощу бежит?

— Не знаю.

— А я знаю.

И он взял сестру за руку и повёл её туда, где росла среди травы алая ягода на тонкой ножке.

— Вот, — сказал он, — ягода красивая какая, видишь? Вот потому-то она и красивая, что солнце каждое утро к ней спешит, её греет. Смотри не сорви её, а то солнышко рассердится.

— Не сорву, не бойся, — ответила Ира. — А сейчас — побежали, дедушке обед пора нести. Кувшин с квасом на этот раз понесу я, а пирог — ты. Хорошо? Только начинку не выковыривай, как в прошлую пятницу.

— Ладно, ладно, не учи.

Брат и сестра вернулись домой, взяли еду и пошли на луг.

— Как думаешь, — спросил Миша, — сегодня дедушка разрешит мне немного покосить или нет?

— Разрешит, конечно. Ты ведь теперь великан!

Когда они вышли на луг, дедушка сказал:

— Ну, Миша, для тебя нынче работёнка найдётся!

Миша схватил косу.

— Нет, косить я уже кончил, — усмехнулся дедушка и, забрав у Миши косу, дал ему грабли. — Будем сено ворошить. Гляди-ка, солнышко его высушило, постаралось.

— Солнышко? — удивился и обрадовался Миша. — Оно уже и здесь побывало! Надо же!

Хо-хо, хоп-хоп-хоп! Ха-ха-ха! Хи-хи-хи! Ура-урррааа! Мама ушла. Всё! Порядочек! Теперь я вольная птица. Скорее сюда мяч! Та-ак! Хлоп! Хлоп! Хлоп! В стенку, в другую, в стол — бац! Ваза с цветами чуть покачнулась, но не упала. Ха-ха-ха! Где нитки? Скорее нитки, вот они, нитки! Белые, красные, разные, прекрасные! Рраз! Рраз! Рраспутать, рраспустить, голые катушки шпульнуть подальше от себя. Хо-хо-хо! Как серпантин! Запутались? Ну и что? Ну и хорошо! Что и требовалось доказать. Урра, тра-ля-ля!

Кто там шаркает домашними туфлями? Конечно, бабушка. Опять:

— От рук отбился… Вот мать вернётся, в кино не пустит! Успокойся сейчас же!

Какое там «успокойся»! Свобода, свобода, свобода! Разве бабушка знает, разве она понимает, что это такое! У-ух! Мячом в стенку! И-э-эх! Катушками в полку! Э-ге-ге! Серпантин! Мячом — удар! Ещё один!