Николай Носов - Том 1. Рассказы, сказки, повести

Сейчас мы сидим на крылечке и отдыхаем. Я пишу дневник своей вечной ручкой, а Серёжа и Павлик любуются на шалаш. Вечер такой тихий, хороший! Ветра нет. Деревья ветками не машут. Только на осине листья дрожат мелкой дрожью. Они как будто серебряные. На небе ни облачка. Красное солнышко заходит за лесом. Вот пастухи уже гонят колхозное стадо домой. Коровы не спеша шагают по дороге. Их много: штук пятьдесят, наверно. Чёрные, бурые, рыжие, пегие и даже какие-то розовые, вернее сказать— телесного цвета, а есть и пятнистые. Всякие есть! Вот солнышко уже наполовину спряталось. Сейчас мы залезем в шалаш и будем спать. Ещё, правда, светло, но скоро стемнеет. Не сидеть же до темноты под открытым небом, если у нас свой шалаш есть!

Сейчас я запишу про то, что случилось ночью. Павлик оказался хитрый: он первый залез в шалаш и занял место посредине, а нам с Серёжей достались места по краям. Серёжа как лёг, так сейчас же заснул, но я почему-то долго не мог заснуть. Сначала мне было очень удобно, и я даже удивлялся, для чего люди придумывают разные тюфяки и подушки, когда и без этого можно прекрасно обойтись. Потом меня стало что-то давить в затылок. Я решил узнать, на чём я лежу, на крупе или на макаронах, и стал щупать под головой рюкзак. Но там оказалась вовсе не крупа и не макароны, а котелок.

«Ага, значит, мне попался рюкзак Павлика»,— сообразил я и перевернул рюкзак на другую сторону. Но теперь мне под голову попала консервная банка, и я снова не мог заснуть. Тогда я стал вертеть рюкзак в разные стороны, чтоб отыскать булку или что-нибудь другое, помягче…

— Что ты там ищешь? — спрашивает Павлик.

— Булку.

— Неужели так скоро проголодался?

— Да нет!

— Зачем же тебе булка понадобилась?

— Я буду на ней спать, а то твёрдо очень.

— Подумаешь, нежности!— говорит Павлик.

— Вот попробуй, поспи на консервной банке, так узнаешь, какие нежности,— говорю я.

Булки я так и не нашёл, но мне попался какой-то пакет, наверно с сахаром. Я кое-как пристроился на сахаре и уже хотел заснуть, но тут у меня стала болеть спина. Видно, я отлежал её. Тогда я стал переворачиваться на бок.

— Вот вертится, как уж на сковороде!— проворчал Павлик.

— А тебе что?

— Да ты меня всё время толкаешь!

— Подумаешь, уж и не толкни его!

Я перевернулся на бок, но скоро бок тоже начал болеть. Некоторое время я молча терпел и изо всех сил старался заснуть. Наконец я не выдержал и стал переворачиваться на живот.

— Да дашь ли ты мне в конце концов заснуть! — зашипел Павлик.

— Погоди, сейчас заснёшь,— сказал я и… зацепился ногой за шест.

Шест рухнул, и весь шалаш обвалился прямо на нас.

— Вот тебе! Довертелся! — закричал Павлик.

Серёжа проснулся, высунулся из-под ветвей и ошалело посмотрел вокруг.

— Что это ещё за шутки? — закричал он.

— Никакие не шутки!— говорит Павлик.— Просто этот вот бегемот обрушил шалаш! Ну, вставайте, что ли, починять будем.

Мы вылезли из-под обломков шалаша и в сумерках принялись восстанавливать разрушенную постройку.

Ночь приближалась быстро, и мы едва успели кое-как сделать шалаш. Как только всё было готово, я залез в него первым и лёг посредине.

— А ты почему на моё место забрался? — удивился Павлик.

— Здесь места ненумерованные, — говорю я.— Это тебе не театр.

Он хотел вытеснить меня, но я не уступил. Павлик лёг с краю и сердито засопел. Он долго ворочался. Видно, не очень удобно было лежать. Я тоже долго не мог заснуть. Всё-таки каким-то чудом я наконец заснул. Не знаю, долго ли я спал, и даже не помню, что мне снилось, только вдруг что-то как треснет меня по голове! Я моментально проснулся и долго не мог понять, что случилось. Постепенно я догадался, что шалаш снова обрушился и меня ударило по голове шестом. Вокруг было темно. Небо над нами чернело, как сажа, только звёзды сверкали на нём. Мы снова выкарабкались из-под обломков шалаша.

— Что ж, надо опять чинить,— говорит Серёжа.

— Починишь тут, когда такая темень!

— Надо попробовать. Не сидеть же нам под открытым небом.

Шест рухнул, и весь шалаш обвалился прямо на нас.

Мы принялись ползать в темноте среди веток и разыскивать шесты. Три шеста мы сразу нашли, а четвёртый никак не находился. Насилу мы его кашли, но, пока искали, потерялись те три шеста, которые уже были найдены. Наконец мы их снова нашли. Павлик хотел устанавливать шесты и вдруг говорит: