А. Зорин - Мудьюг

Поэтому-то вас и учат организованности, чтобы коллектив был, действовали сообща, вместе. А французик был один. Если бы его начальник — сержант, а то лейтенант или тот же доктор увидели, что вместо того, чтобы стрелять в нас, он плачет — ему бы не миновать тюрьмы. А во Франции, мои милые есть такие тюрьмы, что оттуда в жизнь не убежишь. Эти тюрьмы может разбить только революция.

— А что, дядя Саша, вот те товарищи, что просили у вас из-под земли пить,— живы сейчас?

— Нет, нет их в живых. Вам придется их заменить, дорогие мои. Те товарищи сидели много-много суток. Потом их вывели из карцера. Они обессилели, попадали на снег. Французский сержант и комендант острова били их палками, топтали ногами, а потом увезли в Архангельск, где они и погибли.

— А кто они были?

— Кто? Кто — спрашиваете вы? Конечно не буржуи, а наш брат-рабочий. Один — слесарь с Путиловского завода, а другой до прихода белых был председателем уездисполкома.Оба они погибли [4] Это были т. Лохов и т. Иванов Георгий. …

Уже вечерело, когда разговор дяди Саши с ребятишками дошел до самого «интересного», как выразился Юрик. Он смотрел своему отцу прямо в рот и не верил, что его папа видел и французов, и корабли, и пушки…

Ребята, словно воробьи на ветке, нахохлились и слушали дядю-Сашу, не пропуская ни одного слова.

Много они все-таки не могли понять: не умел дядя Саша рассказывать. Все же они не уходили с набережной, пока дядя Саша не встал.

— Пойдемте-ка, миляги, домой, а то нам попадет от родных на орехи.

— Ну, попадет…— протянули нараспев Алеша и Юрик.

Им казалось, что они уже большие, что они будут драться со всеми буржуями, какие только есть на свете. А если им встретится этот француз, который плакал возле карцера, они его примут в свой отряд и научат говорить по-русски и будут любить его.

— Как же ты, дядя Шура, спасся-то?— спросил Коля Сайкин,которому хотелось узнать все-все, что было на острове Мудьюге.

— А мы, милок, устроили побег…

— А ты нам расскажешь про него?

— Конечно, расскажу, только в другой раз. Все это невесело вспоминать. Ведь я, ребятки, не сказки рассказываю вам, а настоящее дело.

— Мы это понимаем,— ответили хором ребятишки.— Потому-то нам и нравится.

Услышав эти слова, дядя Саша задумался.

— Совсем другие дети теперь пошли,— думал он,— семь-десять лет, а рассуждает, как взрослый. Даже не знаешь, как с ними и разговаривать.

На улице Степана Халтурина, навстречу им попался отряд пионеров. Впереди несли знамя, рядом со знаменем шел барабанщик и трубач.

Поравнявшись с отрядом, Сережа-пионер, отдал рукою пионерский знак.

Голубоглазый Юрик и Алеша Черногоров с Вовкой с завистью посмотрели на Сережу.

— Что, товарищи, а вам не хочется в отряд?— спросил дядя Саша,

— Конечно, хочется!

Только Коля Сайкин не слышал разговора и не видел отряда. Он наклонил голову и все думал о Мудьюге.

Ему было досадно, что тогда его не было на свете, а то бы он взял винтовку и непременно застрелил бы какого-нибудь французского генерала.

— Или русского. Это все равно, — думал он.

Расстались возле дома, где жил Юрик. Условились еще раз встретиться и поговорить о том, как большевики устроили побег с острова Мудьюг.

— Юра с папой пришли домой уже к вечеру. Их встретила Оля.

— Где это вы, товарищи, запропастились?

— Мы гуляли!— весело ответил Юрик, сверкая глазами.

— Знаю, знаю! По глазам вижу, что папа вам рассказывал какие-нибудь страшные вещи.

Юрик засмеялся, а потом протянул…

— Н-не… да-а…

— Ну вот,— я и говорю, что да. Ну, идемте скорей обедать.

И все втроем сели за стол. Дядя Саша хотел за обедом читать газету, но Оля не дала:

— Вредно читать и есть вместе!

— Газету, что ли, съем?— огрызнулся дядя Саша. Юрик засмеялся, а за ним и Оля.

Вечером к папе пришел его товарищ, и они долго спорили о колхозах, о новых заводах…

У Юрика слипались глаза. Скоро он заснул, забывши почистить зубы и умыться.

— Ну ладно, не тронь его,— говорила Оля, когда дядя Саша хотел его разбудить и заставить умыться,— Один раз и так пройдет, без гигиены.

Товарищ ушел в час ночи. Юрин папа сел за книгу и долго что-то отмечал у себя в блок-ноте карандашем.

— Да! завтра мы еще поспорим — сказал он, ложась в постель.

Никто ему не ответил.

Все спали. Лишь-карманные часики на столе отбивали свои частые секунды:— тик-так — тик-так-тик-так… Спокойной ночи, товарищи!

Много дней прошло, пока ребятишкам удалось поймать свободное время у дяди Саши. Все эти дни юрин папа приходил поздно, дома не обедал, а по ночам все что-то перечитывал и записывал в свой блок-нот.