Джуди Блум - Суперфадж

— А похожа на альбом с марками, — сказал Фадж.

Мама взяла Тутси на руки.

— Что, разве не похожа? — спросил Фадж.

Я видел, что мама еле сдерживает смех.

— Знаешь что, Фадж, — говорю. — Ты совсем слетел с катушек.

Тутси засмеялась. Ну или икнула, кто её разберёт.

Я пошёл за мамой в ванную, она посадила Тутси в раковину.

— Два года коллекционирования марок коту под хвост, — сказал я.

— Прощайте, марочки! — крикнул Фадж из-за двери. — Пока-пока.

— А я больше не буду собирать марки, — сказала мама. — Найду другое увлечение.

Час спустя приехал папа, а с ним — грузовик, мы запихнули в него вещи и тронулись в путь.

Когда проезжали тоннель Линкольна, Фадж запел:

— «Принстон» пишется М-Э-Н.

— Ничего подобного, тупица, — сказал я. — Это «Мэн» пишется М-Э-Н.

— Я знаю. Просто песню сочиняю.

— А давай ты будешь сочинять её в уме, — предложил папа. — А как доберёмся до Принстона — споёшь. Тогда это будет сюрприз.

— Сюрпризы я люблю, — сказал Фадж. Он помолчал минутку, потом говорит: — А знаешь что, пап? Я слетел с катушек.

— Кто тебе такое сказал?

— Пита. Правда же? — спросил он меня.

— Да. Сказал. Потому что ты слетел.

— Я слетел, как твоя карта мира со стены, — сказал Фадж. Потом положил голову маме на плечо, засунул пальцы в рот и зачмокал. Он так и ехал в маске с резиновым носом.

Наш дом, вернее дом Милли и Джорджа, очень старый. Ванна там на ножках, а холодная и горячая вода текут не из одного, а из разных кранов, и когда моешь руки, ты или замерзаешь до смерти, или варишься заживо, на выбор. Мама говорит, нужно сначала заткнуть раковину пробкой, потом налить в неё воду: так, мол, холодная и горячая смешиваются. Столько мороки! Но, по крайней мере, тут пользуются не ночными горшками, а нормальными унитазами. И на том спасибо.

Снаружи дом покрашен жёлтой краской, ставни белые. Окна и двери в виде арок. Папа говорит, в этом его очарование. Я лично думаю иначе, но своё мнение лучше держать при себе. Полы в доме деревянные и скрипят под ногами.

На первом этаже гостиная с пианино, столовая с таким гигантским столом, что приходится кричать, чтоб тебя услышали, кухня с висящими на стене сковородами и кастрюлями и библиотека, где стены уставлены рядами книг. Есть комната с коричневой кожаной мебелью, комната с зелёной кожаной мебелью, красной и жёлтой. Наверху четыре спальни. И куда ни глянь — камины. В каждой спальне по камину, в столовой, в библиотеке и ещё в гостиной. Только в ванных комнатах нет и в кухне.

Мама с папой называют дом фантастическим, великолепным, невероятным. Я слышал, как они друзьям по телефону описывали его такими словами. Кошмар, правда?

Соседние дома от нашего мало отличаются. Старые все. Похожие на этот, с маленьким палисадником перед домом и большим участком позади. На нашем участке — клумба с розами Джорджа и грядки с овощами и лекарственными травами Милли. В первый же день, как мы приехали, папа накупил кипу книжек с названиями «Всё о ваших розах», «Всё о ваших лекарственных растениях», «Натуральные овощи» и мою любимую: «Смерть жукам на вашем участке».

— В Нью-Йорке мы никаких жуков не замечали, да, папа? — спросил я за обедом.

— Хватит, Питер, — ответил папа.

— Хватит, Пита, — повторил Фадж.

— Прекрати! — сказал я ему.

— Прекрати! — он мне.

У Фаджа новая игра — повторять за мной. На этот раз он меня здорово взбесил.

— Передай, пожалуйста, соль, — сказал я маме.

— Передай, пожалуйста, соль, — захохотал Фадж.

Я вскочил, громко отодвинув стул.

— Я так больше не могу! Сделайте же что-нибудь! — попросил я родителей.

Но он уже не мог остановиться.

— Я так больше не могу. Сделайте что-нибудь! — от смеха он аж подавился.

Папа перевернул его вверх ногами и похлопал по спине.

— Я хочу, чтобы ты перестал так делать, Фадж, — сказал он. — Ты понял?

Не знаю, почему родители всегда спрашивают Фаджа, понял ли он. Он прекрасно всё понимает. Тут дело совершенно в другом.

Фадж кивнул.

— Потому что если не прекратишь повторять всё за Питером, я тебя не только по спине хлопну. Ты меня понял?