Дэвид Алмонд - Меня зовут Мина

— Тут нет ничего общего! — провозгласила она скрипучим голосом.

— Вы о чём? — спросила я.

Она наклонилась над моей партой и произнесла медленно и чётко, специальным голосом для глупых:

— Твой рассказ не сходится с планом.

— Он не захотел сходиться.

— Кто «он»? Что ты несёшь?

— Я несу, что рассказ не захотел сходиться с планом.

Черепушка упёрла руки в боки и покачала головой:

— Это твой собственный рассказ. Твой. Он будет делать всё, что ты сама захочешь. Что ты ему прикажешь.

— Нет, он не хочет. — Я говорила и видела, как багровеют её щёки. — И, знаете… я тоже не хочу. Не хочу по плану.

Зря я, конечно, это сказала.

Учительница швырнула мне на парту и план, и тетрадь с рассказом.

— Вот в этом ты вся, Мина, — сказала она. — Типичная Мина МакКи. Абсолютно типичный случай.

И отвернулась. И попросила Саманту прочитать вслух то, что у неё получилось. А получилось у неё что-то дурацкое про чудо-девочку с кудряшками и про её миленькую кошечку, и всё это было расписано идеально по плану, и ничего там неожиданного не происходило. Там вообще ничего не происходило!

Одноклассники, разумеется, похихикали. Надо мной. Тогда же у меня появилась кличка. Даже две. Типичная МакКи и Абсолютно Типичный Случай.

Ха-ха! Это я-то типичный случай?!

Мои рассказы были точь-в-точь как я сама. Ничего не соответствовали, никого не слушались. Я пыталась быть хорошей девочкой. Но давалось мне это тяжело. И было как-то уныло. А закончилось всё, когда я перестала быть типичной. Новое прозвище звучало получше. Нелепица. Фантастическая Нелепица. Но об этом я расскажу потом. Когда наступит подходящее время и подберутся подходящие слова. И про всё остальное расскажу. Из того, что важно. Про день, который я провела на Коринфском проспекте, про мои видения, про путешествие в подземное царство в Хестон-парке, про совиную семью в старом дедушкином доме. Ещё я тут буду писать стихи и рисовать — каракули и всякую чепуху. Иногда в бессмыслице самый смысл! А в нелепице вообще лепота. «Лепота» по-старинному «красота». Так оно и есть! Просто вслушайтесь!

Какое потрясающее слово! Просто дух захватывает!

Хорошо, что я наконец начала писать дневник! До чего же приятно, что впереди столько пустых, чистых страниц. Словно я отправилась в путешествие, где каждое слово — шаг в неведомое.

Как интересно цепляются друг за дружку слова! Как они заполняют собой пространство! Неужели Бог ощущал перед началом творения то же самое, что я сейчас? И есть ли Он, этот Бог? И была ли пустой та пустота, которую Он заполнил? Я не знаю ответов, но ведь думать об этом не запретишь? [1] Думать не запретишь. Думанье — как путешествие, только в голове, а не в пространстве. И конечно, не из пункта А в пункт Б, а по извилистым, путаным тропинкам. Так что я вечный путник и путаник.

Иногда я смотрю на мир и удивляюсь: откуда всё это взялось?

Над кроватью у меня висит листок с девизом:

Это из Уильяма Блейка. Блейка-отщепенца. Блейка, который всегда сам по себе. Совсем как я. Он был художник и поэт, а некоторые считали его сумасшедшим. Про меня тоже так говорят. Может, он слишком часто смотрел на луну? Иногда он ходил вовсе без одежды. И видел ангелов прямо у себя в саду. Он всё время видел духов вокруг себя, со всех сторон. Я, кстати, думаю, что он был совсем не сумасшедший, а вполне разумный человек. И моя мама так думает. И папа тоже так думал. Я буду писать дневник и вспоминать Блейка. Конечно, я буду писать и о грустном, потому что в жизни много грустного. И в моей тоже, хотя не так уж много. Но у меня случилось ОДНО ГРУСТНОЕ И УЖАСНОЕ СОБЫТИЕ. Как ни странно, из-за этого события всё остальное в моей жизни — хорошее и счастливое — воспринимается сильнее. Лучше и счастливее. Интересно, у других людей тоже так? Их горести тоже помогают им радоваться? Я знаю, что пишу сейчас странную вещь. Это называется «парадокс».

Какое слово! И звучит здорово! И выглядит красиво! И смысл замечательный! А ещё есть слово «парадоксальный». Оно ещё длиннее и лучше!