Тамара Михеева - Лодка в больших камышах

Весь день Сёмка хмурил свои темные, будто нарисованные, брови, а Маринка демонстративно не обращала на него внимания. Когда они «случайно» оказывались рядом, она громким шепотом требовала:

— Скажи немедленно: из-за чего вы подрались?

«Немедленно» — любимое Маринкино словечко. Но Семён упрямо мотал головой и был непреклонен.

Полчаса я промучила этих «рыцарей», не поделивших неизвестно что, заставив чертить бланки для анкет, но потом отпустила. Пусть веселятся. К тому же они, кажется, помирились. Оживленной наша беседа не была, но друг с другом они были предельно вежливы. И то ладно.

Настроение у меня было лиричное. Мне правда очень хотелось посмотреть, как Олег собирается очаровывать неприступную Нину, но на дискотеку я не пошла. Это время — единственное, когда в лагере ни души. Малыши уже спят, все остальные отрываются на дискотеке. Можно побродить, подумать о своем. Или сесть в беседку и заняться наконец-то отчетом по практике. Я облюбовала себе беседку в зарослях шиповника и открыла блокнот.

Но ничего записать не успела. Тяжелая дверь актового зала открылась, и вышла Марина. Она села на ступеньки, обхватила руками коленки и замерла в ожидании. Через минуту нарисовался Семён.

— Ты чего ушла? — Сёмка встал рядом.

— Надоело. Там скучно, — ответила Марина, не поднимая головы.

— Здесь веселее?

Маринка неопределенно повела плечами. И видно было, что она ждет приглашения погулять вдвоем, и понятно было, что он не знает, как предложить.

Я смотрела на них и немножко завидовала, забыв, что вообще-то подслушивать и тем более подглядывать нехорошо.

Наконец Семён решился:

— Может… тогда… пойдем погуляем?

— Ну пойдем, — почти равнодушно согласилась Маринка.

И они пошли. На пионерском расстоянии. Несколько раз Семён порывался взять ее за руку, но так и не решился.

Я не тревожилась за них: придут к отбою, тем более его объявляют так, что слышно на весь лагерь.

…Но к отбою они не пришли. А. М. ушла на планерку, Олег куда-то запропастился, видимо все-таки с Ниной, потому что с первого этажа доносился зычный голос Валерик:

— Света, долго тебя ждать? Я не собираюсь всю ночь стоять над вами жандармом, тем более мне на планерку пора! Я уже опаздываю. Что тебе, Саша? Я не знаю, где Нина. Толик, ну это беспредел! Курочкин, я кому сказала?! Оставь подушку в покое! Ты русский язык понимаешь?

Да, не повезло нам сегодня с Валерик.

Первую мальчишескую палату, которая именовала себя «Мафия», я быстро уложила. Просто Васька сказал, что я могу не беспокоиться. Через три минуты все лежали в кроватях, а из-за приоткрытой двери доносился его приглушенный голос: Василь — мастер рассказывать страшные истории.

Но — увы! — не в каждой палате есть такой Васька. (Васька — он вообще один-единственный в целом свете!) Алина с Ольгой, как всегда, до умопомрачения долго умывались, раздевались, причесывались. Их медлительность сведет меня в могилу! Леночка полчаса летала на крыльях любви, потому что ее целых два раза пригласил на танец мальчик из первого отряда. Антон подошел ко мне и попросил прочитать стихотворение, которое он написал для Анджелы — как, мол, оно, ничего? Герка сорвал кран в туалете, и я побежала за слесарем. Ромка забыл свитер на дискотеке, пришлось его отпустить за ним… И так далее, и так далее… Наконец, поработав почтальоном («Ой, Маша, ты не отнесешь эту записку Кате? Только не читай! И не говори от кого!»), я их уложила. Вздохнула с облегчением. Но тут на «Камчатке» (в дальней палате девочек) грянул взрыв смеха.

— Девчата… — начала было я и осеклась: увидела пустующую кровать.

— Где Марина?

— А она в туалете. Сейчас придет.

— Доброй ночи, девочки.

Про Семёна мне сказали то же самое. Дружно так, хором.

Ну что прикажете тут делать? Что думать? Одиннадцать часов! Час после отбоя прошел! Даже если они не слышали сигнала, то уже стемнело — догадаться можно! Я ходила по холлу из угла в угол, отгоняя плохие мысли.

А. М. вернулась с планерки.

— Машенька, я завтра все расскажу, хорошо? Что-то я устала сегодня. Все в порядке?

Наверное, она и правда устала. От нелюбимой работы и одинокой жизни. Мне даже стало ее жалко.

— Да, все в порядке.

— А где Олег?

— Его попросили помочь… стулья в актовом зале расставить.

Почему я должна всех прикрывать? Ну где шатаются эти двое?! Хоть бы Олег пришел, обошел лагерь… Еще пять минут — и я бью тревогу.

Через пять минут я вышла на крылечко.