Николай Печерский - Масштабные ребята

Приехали вместе с Ваней на строительство нового поселка много других пареньков и девчонок. Ребят привезли в палатку, выдали каждому новое вафельное полотенце с черным клеймом на уголке и сказали: «Живи!»

Запасного воспитателя у здешних строителей не оказалось, а добровольно идти на эту должность тоже никто не хотел.

Не успел Ваня понять, что к чему, как уже был воспитателем. Культинвентаря, без которого немыслима серьезная воспитательная работа, Ване выдали немного — затрепанную одноактную пьесу без заглавия, коробку домино и две сапожных щетки. Одну для желтого крема, а другую — для черного.

Работы у Вани тоже было немного. Поднимать ребят на зарядку, следить, чтобы они чистили зубы порошком, заправляли как следует койки и отваживать их от дурных привычек. Ребята имели моду валяться в одежде на постелях и драить чужими одеялами ботинки. Две щетки, выданные под расписку, исчезли на второй же день несчастной Ваниной службы.

После обеда Ваня повел нас в общежитие. Строители дали две палатки нам и две палатки седьмому-б. Между прочим, у седьмого-б не было ни классного руководителя, ни преподавателя по труду. Неизвестно почему, и того и другого отправили перед самым нашим отъездом в ДОК, то есть в школьный деревообрабатывающий комбинат. Все заботы о седьмом-б свалились на Пал Палыча.

В просторной брезентовой палатке стояли одна возле другой четырнадцать кроватей. Семь — справа и столько же — слева.

Отпихивая друг друга локтями, мы бросились к железным койкам. Но тут суровый голос Пал Палыча пригвоздил нас к месту.

— Назад!

Удивленные и разочарованные, мы попятились на прежние позиции к порогу. Пал Палыч вышел на середину палатки и стал выкликать всех по очереди.

— Маниченко?

— Я!

— Занимай эту кровать.

— Курин?

— Я!

— Занимай эту.

Мне Пал Палыч указал самую плохую и кривоногую кровать. Но дело не только в том, что была она кривоногой. Моя кровать стояла между кроватями Манича и Леньки Курина.

Неужели даже здесь я не избавлюсь от этого ненавистного Леньки?

Пал Палыч распределил кровати и отправился с Ваней к остальным ребятам в другие палатки. Нам Пал Палыч приказал устраиваться и ждать дальнейших распоряжений.

После ухода Пал Палыча в палатке, как бывает всегда в новом незнакомом месте, сразу стало тихо. Я снял комбинезон и стал примерять новые штаны. Ленька застилал по своему вкусу кровать, а Манич сел на корточки перед тумбочкой и начал один за другим складывать туда сдобные, помятые в продовольственном мешке, коржики.

Манич долго колдовал возле своей тумбочки. Он уложил штабелями коржики, а затем затолкал туда же огромную, завернутую в газету, плитку сала. В палатке деловито и сухо щелкнул крепостной замок. Все обернулись и посмотрели на Манича.

— Повесь ключ на шею, а то потеряешь! — сказал Ленька.

Манич втянул голову в плечи, будто жулик, внезапно пойманный на месте преступления.

— Обойдемся без рыжих, — промямлил он.

Эта была постоянная острота Манича.

Возвратились Пал Палыч и Ваня. Пал Палыч сказал несколько фраз воспитательного значения, выразил надежду, что мы не ударим лицом в грязь и так далее и тому подобное.

— Надо избрать старосту общежития, — сказал Пал Палыч. — Предлагаю Леню Курина. Возражений нет?

Я промолчал. Если я выступлю против Леньки, значит, я автоматически выступлю и против Пал Палыча.

— Кто за Леню Курина, поднимите руки, — сказал Пал Палыч.

Все, кроме меня, подняли руки. Пал Палыч посмотрел в мою сторону и спросил:

— Кто против?

Я снова не поднял руки.

— Кто воздержался?

Но и тут я не поднял руки. В конце концов это мое право — как хочу, так и голосую.

Выбрав органы самоуправления, мы отправились в поселок. Мы снова, теперь уже поближе, осмотрели деревянные коробки домов, бетономешалки и транспортеры. Пока мы обедали, ничего там не прибавилось. Разве какой-нибудь новый кирпич да белая, обтесанная топором сосновая балка. Много еще пройдет времени, пока засверкают на солнце стекла и над высокой трубой колыхнется и поплывет к облакам серый лохматый дымок.

Рабочие встречали нас приветливо. Посмеивались и шутливо задирали при случае. Ко мне подошел пожилой якут-плотник. Он стал расспрашивать, кто я такой, и все время поглядывал на меня, будто искал сходства с кем-то другим.

— Погоди, сейчас я тебе чего-нибудь дам, — сказал плотник и стал шарить в карманах брезентовой куртки. Ничего подходящего там для подарка не оказалось. Только желтый составной метр да толстый гвоздь с двумя крылышками возле острого кончика.