Владимир Майбородюк - Приключения Пиноккио – 2, или Тайна золотых монет

«Червяк», в котором было, как прикинул Джеффри, не меньше метров девяти, явился под вечер. Как раз тогда, когда начиналось действие болеутоляющего препарата. Двигаясь с завораживающей неспешностью, но, вместе с тем, чрезвычайно целенаправленно, огромный питон бесцеремонно вторгся на территорию, занимаемую находившимся в полубессознательном состоянии Джеффри, полностью заполнив при этом небольшое пустовавшее пространство у замшелого ствола, о который тот так неловко опирался спиною. Действуя мягко, но с настойчивостью и силой мощного домкрата, питон чуть приподнял Джеффри, свернулся кольцами, осторожно поместив свое тело под его раненное плечо, и, положив свою голову ему на колени, закрыл глаза.

Фатальная несвоевременность произошедшего, полное отсутствие возможности хоть как-нибудь влиять на события, сама выглядевшая насколько нереальной и драматичной, настолько же и комичной, ситуация, а самое главное – то, что теперь лежать Джеффри стало намного УДОБНЕЕ, – все это вызвало у него приступ нервного смеха. Тут же перешедшего в болезненный кашель, который он постарался поскорее унять, чтобы не беспокоить чуть приподнявшего голову и, как показалось Джеффри, удивленно посмотревшего на него питона…

Сбившееся, было, с ритма сердце Джеффри теперь билось ровнее. Да, его застали врасплох, но… Но в данном конкретном случае снова нажимать на курок ему уже совсем не хотелось. Вчера и так было пролито много крови. Крови «пятнистых», крови бойцов его команды и его собственной в том числе…

– Ну-ну, – сказал, немного расслабившись и глядя на питона Джеффри. – Если так… Думаю, тебе вряд ли нужна моя кровь. И мои переломанные ребра тоже. Мы с тобой покладистые парни, правда? И у нас нет абсолютно никаких претензий друг к другу. Я правильно говорю, Каа? – И Джеффри по-дружески похлопал огромное пресмыкающееся по его толстому, чешуйчатому и узорчатому боку.

Почувствовав прикосновение руки Джеффри, питон открыл глаза, внимательно посмотрел на него, а затем, просканировав пространство трепещущим, раздвоенным на конце, длинным языком, снова закрыл их.

– Я, пожалуй, тоже вздремну немного, – сказал тогда Джеффри, не без трепета в душе поглядывая на подозрительное утолщение посреди мощного туловища питона. – Вздремну немного, – повторил он, чувствуя, что не в силах больше противиться действию препарата, инъекцию которого он сделал себе незадолго перед появлением Червяка.

И Джеффри погрузился в забытье. Имея надежду на то, что питон славно пообедал и что на полный желудок ему не приснится охота…

Наступившее утро, а за ним и день, не внесли каких-либо изменений в по-прежнему остававшееся сложным и, более того, критическим положение, в котором оказался Джеффри. Его состояние не улучшилось. Да и как оно могло стать лучше, если он, весь израненный, оставался без медицинской помощи, помощи, в которой так нуждался? И, ко всему прочему, теперь против него играло само время. Время, очень сильный и напрочь лишенный каких бы то ни было чувств и эмоций игрок…

Натренированное, мускулистое, сильное тело Джеффри по-прежнему отказывалось служить ему. Это было невыносимо для него, – чувствовать себя полностью беспомощным и не способным не то что на энергичные действия, которым он всегда отдавал предпочтение, а на какие-либо действия вообще. И от этого Джеффри испытывал огромные душевные муки. Муки, с которыми, пожалуй, могла сравниться лишь донимавшая его сейчас острая физическая боль.

И теперь уже не наркотик, а она, невыносимая боль, временами, как и первый, туманящая его разум, начинала диктовать свою волю его истерзанному, израненному телу. Заставляя все чаще подымать руку, чтобы поднести к глазам зажатую меж пальцев капсулу… Капсулу с содержавшимся в ней нервно – паралитическим ядом группы цианидов, мгновенно и безболезненно обрывающим течение всех жизненных процессов в организме и гарантирующим ему, Джеффри, быстрое и кардинальное решение всех без исключения вставших перед ним вопросов и проблем. А о том, что будет после этого, Джеффри старался не думать. Он был твердо уверен в одном: – в этом случае его ждет полный покой. И не будет больше ни раскаленных щипцов, рвущих на части его тело, ни тяжелых, не дававших покоя его душе покоя мыслей. А этого ему как раз больше всего и хотелось.

Что же касается Червяка, то если он и спал, то сон его был очень чутким. И проснулся он как раз в тот момент, когда Джеффри, решив, что тянуть с принятием яда не стоит, и что пришло время переправляться в мир иной, поднес капсулу ко рту. Питон резко поднял голову и, глядя полуприкрытыми и, казалось, сонными глазами на капсулу в руке Джеффри, стал медленно раскачивать ею из стороны в сторону. Затем в движение пришло все мощное тело Червяка. Не обращая ни малейшего внимания на Джеффри, лишившегося в этот момент опоры и потому заскрипевшего зубами от боли, и, очевидно, торопясь куда-то по своим делам, питон быстро выполз из-под него. И, даже не оглянувшись ни разу, бесшумно скрылся в ближайших зарослях.