Дарья Вильке - Между ангелом и волком

Щелбаны-орехи у Выскочки получаются виртуозными, он мастер по орехам-то.

Орехов бывает два — лесной и грецкий. Лесной со всей силы падает на лоб с таким щелчком, будто свалился с дерева только что, а грецкий больно проезжает по затылку, костяшки пальцев словно прокладывают бороздки по голове, как на скорлупе грецкого ореха…

Вольфи достался лесной.

Выскочка медленно, с наслаждением складывает пальцы по-особому, примеривается к твоей голове, наверное, думая, где побольнее выйдет, и со всей силы щелкает, гулко и страшно, по черепушке.

«А теперь вали, малявка», — милостиво разрешил он.

Вольфи шел — и было ему снова обидно, до слез. Он думал: вот вырасту, стану как рыцарь Роланд, племянник императора Карла, и покажу этому Выскочке.

А потом отошел подальше, обернулся, увидал, что Выскочка с приятелями все еще стоит на улице, набрал в грудь побольше воздуха и крикнул что было силы:

— Эй ты, Выскочка-козлина! Ты самый дурацкий дурак во всем городе! Идиот, и голова у тебя грушей!

И побежал, потому что надеяться на то, что Выскочка не разозлится, было нечего. «Я все-таки далеко, — думал Вольфи, — успею до дома добежать».

Но отчего-то Выскочка с дружками оказались быстрее, чем он думал, на Кладбищенской и Соляной они еще отставали, а у Церковной площади стало понятно, что они вот-вот его сгребут. И одними орехами тогда точно не отделаешься.

Церковь! Надо забежать в церковь!

Вряд ли Выскочка осмелится лупить его в Божьем храме.

Главное, чтоб дверь была открыта.

Вольфи пулей влетел в церковь, не видя ничего кругом в сгустившемся полумраке, пробежал прямо до алтаря и врезался аккурат в живот лысому священнику, который теперь отчего-то стоит в его классе.

Вольфи просто смотрел на священника, которого чуть не сбил с ног, и дышал часто-часто, как запыхавшийся щенок.

— Тебя проводить до твоей улицы? — спросил незнакомец, поняв все слету. Вольфи только молча кивнул. И тогда священник вышел вместе с ним из церкви, прошел мимо ошалевшего Выскочки, его приятели перестали даже улыбаться, и провел до начала Срединной улицы.

Вольфи боялся, что сейчас этот, с носом-картошкой и лысой головой, вспомнит про вчерашнее.

Но тот только смотрел на него, потом улыбнулся:

— Энгельке?

— Ну да, Энгельке. А где все?

— Я их отпустил. В поля, — спокойненько сказал лысый. — Чтоб собрали по пять любимых весенних цветов, а потом каждый напишет о них для всех.

Вольфи лишился дара речи.

— А как же Закон Божий и капеллан Кройц?

— Это и есть Закон Божий, — ответил лысый. — Хорошенько узнать то, что он сотворил. А капеллана перевели в Большой Соседний Город.

Он вдруг по-хулигански, совсем не как взрослый, улыбнулся, криво и по-мальчишески, и иронично добавил:

— Пошел на повышение… Ступай-ка ты тоже искать цветы, Энгельке.

Так в школе появился отец Весельчак.

— Отец Весельчак? — недоверчиво переспросила, к примеру, мама.

Все удивляются, что это фамилия.

Он ходит с ними в горы, рассказывает, как отличить Волосы Вероники от Созвездия Волопаса, как нужно правильно спорить, чтобы не обидеть другого, и почему не нужно бояться Страшного Суда, дьявола и всего такого прочего.

А еще он рассказывает им легенды — не будь отца Весельчака, наверное, они и не узнали б никогда, сколько интересного вокруг Городка Ц.

Там, где улица Источник ведет за город и спиной неведомого зверя поднимается из земли большой холм — там был в стародавние времена богатый языческий город.

И стоял храм языческого народа. Красивый храм, с мраморными колоннами, с алтарями из чистого золота. Они тогда вообще хорошо жили и ни в чем не нуждались. А потом сделали из золота теленка, поставили его в храм и стали ему поклоняться — пока не затряслась земля, не пропал город и язычники, а храм не занесло землей, будто она заглотила его. Если б Вольфи, случайно, нашел древний город, он обязательно пошел бы бродить по сумрачным залам древнего храма.

Даже в огромном здании управы, где работает дядя Вильфрид и где сидит бургомистр, нотариус и толстые важные чиновники, которое в Городке называют Замком, потому что много-много лет назад тут иногда жил рыцарь, владевший Городком, даже в нем теперь, оказалось, живут старые легенды. Про человека, к примеру, у которого тяжело заболела жена и лежала при смерти, а он пошел с горя в подвал старого замка и увидел вдруг огромные дубовые винные бочки. Раньше тут никто бочек не видел, а тут на тебе, стоят, да еще в одной и кран вбит. И кружка возле. Человек открыл кран, и потекло из него душистое вино — густое, цвета жидкого золота. Он выпил глоточек — и повеселел, и сил у него прибавилось. В общем, потом он и жену вином вылечил.