Семён Самсонов - Повести и рассказы

— Прибыли, господин лейтенант! — бойко отчеканил шофёр, открывая дверцу.

— Как, уже лагерь? — спросил Штейнер, обозревая ворота и столбы с колючей проволокой.

— Так точно, господин лейтенант.

— Ну, а ты, голубчик, видел этих русских подростков? — спросил Штейнер, делая ударение на слове «голубчик».

Дядя его, которому Штейнер желал бы подражать во всём, именно так обращался к своему шофёру.

— Да, господин лейтенант, — ответил шофёр невесело и добавил, помолчав: — Они очень молоденькие, почти дети.

Добродушные слова шофёра не слишком понравились Штейнеру: уже не жалеет ли шофёр этих русских? Штейнер не раз замечал, что простолюдины бывают излишне чувствительны к этим русским.

— Забавно, чёртовски забавно! — рассмеялся Штейнер. — Мы из них, голубчик, сделаем то, что нужно для великой Германии. Не правда ли? — спросил он, уже строго и испытующе глядя на шофёра.

— О да, господин лейтенант, — быстро ответил тот.

Как раз в день приезда Штейнера в лагерь прибыла новая партия русских подростков — мальчиков и девочек. Штейнеру сообщили, что прибывшие выстроены во дворе лагеря, и он пошёл поглядеть на них. У входа в лагерь коменданта встретила команда, состоявшая из эсэсовцев, солдат и Дерюгина. Они приветствовали Штейнера выкриком: «Хайль Гитлер!» Он резко поднял руку и выпятил грудь с железным крестом. Команда лагеря двинулась за ним, отпечатывая шаг. Увидев огромную шеренгу ребят, Штейнер пробормотал:

— О, это колоссально, колоссально!

Очень довольный, он поднялся на подмостки, чтобы произнести речь.

Однажды вечером в барак к девочкам вошёл Дерюгин и роздал всем по четвертушке листа бумаги, сказав, что девочки могут написать домой.

— Если хотите, чтобы письма дошли, не пишите разной ерунды, — предупредил он.

Девочки уже знали, что означает это предупреждение.

В лагере были ребята, привезённые двумя неделями раньше. Их уже «научили» писать письма домой. Категорически запрещалось называть местожительство, описывать условия работы, а также жаловаться на порядки или упоминать слово «лагерь». От ребят девочки узнали и о страшных событиях, происшедших в лагере накануне их приезда.

Трое мальчиков написали письма домой, откровенно жалуясь на свою судьбу и нечеловеческие условия жизни. За это их на лагерном дворе, в присутствии всех, избили резиновыми дубинками до полусмерти.

Люся долго ломала голову над тем, как написать письмо, чтобы её папа понял всё, а враги ни о чём не догадались. Это было очень трудно и рискованно, тем более, что писать нужно было чистенько, без помарок, а для черновика не было лишней бумаги. Люся много раз твердила про себя каждую фразу и, наконец, написала [5] Это письмо было получено автором от гражданина Самошонкова при освобождении Советской Армией станции Шахово, Орловской области, в 1943 году. Им же, Самошонковым, сделаны пояснения к письму. :

«Здравствуй, родной папочка!

Мы уже приехали на место. Ехали долго, с пересадками, но хорошо — ты сам видел, как мы делали посадку. Кормят нас три раза в день: утром кофе, в обед суп из овощей, такой, какой ел наш Васька [6] Поросёнок. , а на ужин — опять кофе, только без сахара. Ну, да что делать, сейчас война.

Живём мы так же, как живут у нас за городом в белых домах [7] Белые дома — скотные дворы. . Кормят здорово, всё витаминами: капуста, свёкла, картошка. Овощи такие хорошие, каких у нас много было на заимке у рощи [8] На заимке у рощи — склад мороженых овощей для кормления скота. . Работы у нас много. Мы все заняты уборкой своих общежитий. У нас просторно, примерно, по десять — двенадцать человек в такой комнате, как наш домик во дворе [9] Домик во дворе — крохотная домашняя баня. . Где мы находимся, пока не знаем, да нам и ни к чему. Господин комендант говорит так же, как мать Митрофанушки: вам нечего заботиться о знании географии — вас доставят домой, когда это будет нужно. Так что мы живём ничего, но моей сестричке, конечно, куда лучше и спокойнее [10] Моя сестричка — умершая сестра Люси. .

Вот, папочка, и всё. Следующее письмо жди через месяц. Часто писать незачем, как говорит господин комендант, и мы не можем не согласиться с ним. Посуди, папочка, сам: если каждый из нас будет писать только по одному письму в месяц, то и тогда потребуется в один раз больше трёх тысяч листов бумаги [11] Этим Люся хотела сказать, как много русских детей заключено в лагерь. . А где ее брать? Поэтому не волнуйся, папа, если не будет долго писем.