Владислав Крапивин - Трое с площади Карронад

— Где?

Тим замялся, сбил шаг, но потом посмотрел на Славку прямо. И тихо сказал, не опуская глаз:

— На площади Карронад.

— А где такая?

— А такой нет. Я придумал.

Это было непонятно. Славке стало даже чуточку обидно, словно Тим что-то скрывал. И Славка проговорил с упреком:

— Придумал... А рассказал, будто все по правде. Камни, трава...

Тим как-то задумчиво улыбнулся:

— Я название придумал. А площадь есть... Ну может быть, не площадь, а так, пустырь. Такой широкий перекресток. Но там хорошо. В этом была загадка. Еще одна тайна Города. И тайна Тима. Славка нерешительно спросил: — Покажешь? Тим сказал: — Это недалеко от рынка, на горе. Если хочешь, можно сейчас. Они поднялись по лестнице, которая вела вдоль крепостной стены с бойницами. Наверху Тим провел Славку по кремнистой тропинке мимо белого забора и маленьких тонких кипарисов. "Кипарисы-мальчишки", — почему-то подумал Славка. Они свернули за угол и оказались на широком месте. Действительно, не то перекресток, не то пустырь. А скорее всего — маленькая площадь, потому что земля была вымощена старыми стертыми булыжниками. И росла между камнями высокая трава с зонтиками желтых цветов. Кругом — знакомая картина: небольшие белые дома, тополя и акации. Справа дома расступились, и видно, что склон уходит к нижней улице, за которой синеет Орудийная бухта. Словно охраняя этот спуск, поднялись в одном месте остатки желтой крепостной стены. Такие же, как у лестницы. Наверно, в прежние времена здесь был один из бастионов крепости. Было здесь безлюдно и солнечно, и большие белые облака висели над площадью. Круглые, как надутые паруса... Славка сказал шепотом, как в тихом незнакомом доме: — Хорошее место... Я сколько раз рядом ходил, а не знал, что здесь такая площадь. Тим показал на маленький двухэтажный дом: — Вон там я раньше жил. Пока на новую квартиру не переехали... Мы тут играли с ребятами, по вечерам салют устраивали. — Какой салют? — У нас железное кольцо было, тяжеленное — звено от якорной цепи. Мы встанем со всех сторон — и давай его друг другу кидать, чтобы по камням рикошетило. Оно звенит, а от камней искры сыплются. Красиво так... И вообще хорошо. Славка почувствовал: Тим не просто рассказывает, он чем-то дорогим делится. Так же, как Славка, когда рассказывал про Покровское озеро и про Артемку. — Тим... — осторожно спросил он. — Ты сюда, наверно, часто ходишь?

— Иногда...

— А почему такое название — площадь Карронад?

— Ты знаешь, что такое карронады?

— Знаю, конечно. Пушки корабельные. Они корпуса не пробивали насквозь, а разрушали внутри.

...Славка читал про эти пушки много раз. А недавно увидел одну собственными глазами. Был пустой урок, и Славка решил прогуляться до бастионов на Историческом бульваре. Прихватил с собой Наездника, который без дела болтался на школьном дворе. На бастионе никого не было, над брустверами стояла сонная трава с пушистыми, как у одуванчиков, головками. Их неподвижные тени лежали на тускло-черных туловищах орудий.

Орудийные лафеты были ненастоящие, их отлили из чугуна, когда восстанавливали бастион. Зато сами пушки — это действительно пушки. Боевые. Не раз они качались на деревянных палубах старых линейных кораблей, а потом отсюда, с укреплений, посылали картечь и ядра в густые колонны атакующего врага...

Славка хотел не спеша пройти от орудия к орудию, но Динька, верный своей кавалерийской привычке, лихо гикнул и с разбегу оседлал толстый, как железная бочка, орудийный ствол. Тут же взвыл и скатился на землю.

— Ты что? — перепугался Славка.

— "Что"! Потрогай!..

Славка ладонью коснулся орудия. Ого! Солнце, оказывается, разогрело пушку, как чугунную печку. "Будто после стрельбы", — подумал Славка, а Диньке сердито сказал:

— Прыгаешь очертя голову! Вот и поджарился.

Динька виновато пританцовывал, прижимая к "поджаренным" местам растопыренные ладошки. Славке стало жаль его, и он заговорил помягче:

— Смотри-ка, здесь надпись. Я раньше и не замечал...

— Тут не по-нашему...

— Написано "Carron". Это был пушечный завод в Шотландии. Пушки они всему свету продавали, специально для кораблей.

— Если для кораблей, зачем она здесь? — насупленно спросил Динька. В его голосе так и звучало: "Забралась не на свое место, да еще жжется..."

Славка серьезно сказал:

— Когда враги навалились, было, наверно, некогда выбирать. Все пушки с кораблей пошли на бастионы...

Славка наклонился и глянул вдоль ствола. Ему захотелось представить, как на бастион движутся плотные шеренги английских пехотинцев в красных мундирах и зуавов в синей униформе и малиновых фесках. Динька пристроился рядом и тихо дышал у Славкиной щеки. Видно, он перестал обижаться на карронаду и тоже думал об атаке и залпах.