Елена Батуева - Паутина

— Мои родители приглашают вас к нам в дом, милорд. Вас всех, — она посмотрела на меня самым выжидающим взглядом.

— Так это твой дом, — наконец догадалась я. Фиона кивнула.

— Пойдёмте, миледи. Они так хотят с вами познакомиться. Прошу вас.

— Иди, если хочешь, — произнёс Кирилл. — Я пришлю за вами Макса, а сам я должен непременно показаться Яну, а то будет невежливо.

Я недолго поломалась, но любопытство взяло своё. Мне очень хотелось познакомиться с родителями Фионы. Она говорила, что она потомственный телохранитель, правда, очень молодой. Хотелось посмотреть на кого-то более опытного. Я кивнула и вслед за Фионой вышла из кареты. Извозчик ударил хлыстом мостовую, и кони унесли принца с ребятами прочь.

Мы прошли по мощённой плитами дорожке к распахнутой двери. Там стояла женщина лет сорока с чёрными, как у Фионы, волосами и сложенными на груди руками. Она ласково улыбалась, глядя на нас. Фиона резвой поступью взбежала по деревянным ступеням и обняла мать:

— Мама, знакомься, это миледи Елена. Миледи, разрешите вам представить, моя матушка — графиня Клаудия Эдельвейс.

— Очень приятно, — я сделала неумелый реверанс.

— Проходите, прошу вас, — графиня Эдельвейс проводила меня в дом. — Я так рада вас видеть. Когда Фиона сказала, что отправляется с принцем в ваш мир, я так испугалась, а вот теперь вижу, что ничего страшного нет. Расскажете нам что-нибудь за чаем, миледи? — спросила она, проходя в холл. Прямо напротив двери была огромная лестница, уходящая налево. На полу лежал красивый ковёр, справа в дверном проёме виднелась гостиная со столом и камином. Дверь слева была закрыта, но, как только мы подошли к лестнице, она отворилась, и нам навстречу вышел мужчина в бардовом домашнем халате лет сорока пяти. Весь седой, как лунь, он опирался на замысловатую трость и медленно шагал в направлении холла. Остановившись рядом с нами, он поглядел на мать Фионы невидящими глазами.

— Клаудия, кто-то пришёл? Я слышал, дверь открылась.

— Папа! — Фиона бросилась на шею отцу. Тот немного опешил от неожиданности и трясущейся рукой погладил дочь по распущенным волосам. Фиона тихо утёрла выступившие слёзы и ещё раз посмотрела на отца. — Здравствуй, папа! Мы так давно не виделись… Вот я и приехала. Я же говорила, что через пару лет вернусь…

— Это было твоё первое задание, девочка, — голос старика дрожал. Как… как всё было? Расскажи мне. Ты, наверное, очень выросла, а я вот, уже совсем ничего не вижу, но… тут есть ещё кто-то?

Прерывать такую трогательную сцену мне было очень неудобно. Я почувствовала себя лишней и очень пожалела, что пришла вот так, незваной, в чужой дом. Фиона схватила меня за руку и притянула к своему отцу:

— Миледи, это мой отец, граф Михаэль Эдельвейс. Знакомьтесь! Отец, это миледи Елена, мы встретились в том мире… Ну, там, куда мы отправлялись вместе с принцем.

— Я очень рад знакомству, миледи, — граф поклонился. — Прошу прощения за свой внешний вид, мы не ждали гостей…

— Что вы?! — воскликнула я. — Здесь всё просто чудесно! Спасибо за оказанный приём.

Михаэль Эдельвейс улыбнулся, крепко сжал руку дочери и сказал жене:

— Клаудия, проводи их в комнаты, пожалуйста, а я пока пойду скажу слугам, что у нас сегодня праздничный обед. Твоя кормилица так обрадуется, когда узнает, что ты вернулась, доченька… Да, она так обрадуется, бормотал граф, проходя в гостиную; звук его шагов перемежался со стуком трости по паркетному полу.

Мы прошли на второй этаж, завернули направо и попали в небольшой коридор, в который выходили две соседствующие двери.

— Вот ваша спальня, миледи, я пойду распоряжусь, чтобы вам принесли чистое бельё.

— Спасибо вам, — я отворила скрипучую дверь и вошла в комнату. Судя по звуку, я поняла, что Фиона вошла в комнату рядом.

Спальня освещалась широким, во всю стену, окном, за которым находился балкон. Справа стояла кровать с прикроватной тумбочкой, будуарный столик и кресло, слева был небольшой гардероб, открыв который, я обнаружила несколько старых, запылившихся, но, тем не менее, великолепной работы платьев. Вход в ванную был рядом с гардеробом; судя по всему, ванная была у нас с Фионой общая.

Отодвинув пыльные шторы, я открыла дверь на балкон и вышла на отделанную мрамором длинную площадку. Я оперлась на бордюр и любовалась видом цветущего сада, когда другая дверь, ведущая в спальню Фионы, со скрипом открылась, и она показалась, уже одетая во всё домашнее.

— Вы уже тут? — довольно спросила она. — Смотрите на сад? Я по нему, наверное, больше всего тосковала.