Сергей Булыгинский - Мишка с разными глазами

– А можно сделать, чтобы мама не шлёпала Машу по попе? Ей же больно! И обидно. Других-то не шлёпают!

– Это тоже не просто. Мама очень любит Машу, но ей сейчас плохо, а тут ещё и дочка капризничает. Вот она и раздражается. И словами тут ничего не добьёшься. Вот если только показать ей, как она выглядит со стороны… Это может помочь. Только не спрашивай меня, как это сделать. Я не знаю.

Три дня Вовка думал над словами своего плюшевого друга, но так ничего и не придумал. В эти дни он быстро собирался по утрам, чтобы прийти в садик раньше Маши. Когда мама её приводила, он уже сидел на скамеечке и наблюдал за ними. Маша больше не капризничала, мама целовала её на прощание и убегала на работу. Только на четвёртый день история повторилась. Папа опять пришёл увидеть дочку, и Маша ни за что не хотела с ним расставаться. У Вовки не было никакого плана, но, когда мама снова отшлёпала Машу, он подошёл и спросил:

– Можно, я тоже Машу побью?

Мама так удивилась, что даже не сразу ответила:

– Нет, разве ты не знаешь, что девочек бить нельзя?

– А взрослым можно? – осведомился Вовка.

– Я – её мама. Она капризничает, и я её наказываю.

Вовка вдруг вспомнил, что говорил ему мишка, и обратился к Маше, которая даже перестала плакать, слушая разговор Вовки с её мамой:

– Пойдём играть. Возьми свою куклу, ты будешь понарошку её мамой. Она будет капризничать, а ты будешь шлёпать её по попе.

– А ты? – заинтересовалась Маша. – Будешь папой?

Вовка подумал немного и ответил:

– Нет, не буду. Чтобы быть папой, мне надо на тебе жениться, а я не хочу даже понарошку жениться на девочке, которая бьёт свою дочку.

Краешком глаза Вовка заметил, что Машина мама стоит с раскрытым ртом и смотрит на него так, как будто он сказал что-то очень умное и важное, до чего она сама никогда бы не додумалась.

Вовка уже почти забыл о Маше и её неприятностях, когда она однажды утром с порога радостно закричала:

– А к нам папа вернулся!

Следом вошла её мама, она ничего не сказала, только с улыбкой посмотрела на Вовку. И ему стало ясно, что в Машиной радости есть пусть небольшая, но и его заслуга. И мишкина, конечно, тоже.

П апа у Кирилла был богатым человеком, известным в городе пластическим хирургом. Он иногда покупал сыну дорогие игрушки, каких ни у кого в их группе не было. Кирилл, конечно, норовил каждую новую игрушку притащить в садик. Не похвастаться перед остальными очередным чудом техники было для него мучительным испытанием, ведь на словах всего не расскажешь! Жаль, что папа этого не понимал и обычно запрещал сыну брать игрушки с собой в садик. Боялся, что другие будут завидовать, как это уже однажды случилось с Вовкой.

В тот день Вовка сразу заметил, что его друга распирает от желания поделиться какой-то тайной, но спрашивать не стал. Ясно же, что долго он не выдержит! И действительно, незадолго до прогулки Кирилл потащил Вовку в раздевалку, полез в свой шкафчик и достал оттуда небольшую картонную коробку. В ней оказался пульт управления с кнопками и непонятная разобранная конструкция из пластика и лёгкой ткани. Кирилл привычными движениями собрал детали, и в руках у него оказалась механическая птица синего цвета величиной с голубя, с движущимися крыльями и хвостом.

– Представляешь, она летает, как настоящая, крыльями машет и хвостом управляет! – возбуждённо затараторил Кирилл. – Мы с папой вчера её в стаю голубей запустили, они даже не испугались, за свою приняли.

На прогулке Вовка убедился, что его друг нисколько не преувеличивал. Птица и в самом деле летала почти как настоящая, делала резкие повороты, пикировала к самой земле и легко взмывала вверх. Потом Кирилл передал пульт управления Вовке. За три минуты Вовка научился только взлетать, садиться и делать простые повороты, потом пульт пришлось отдать: желающих попробовать было много.

К концу прогулки почти все мальчики успели «полетать», а из девочек выразила такое желание только Ира Сорина, и у неё получилось даже лучше, чем у мальчиков, кроме, конечно, Кирилла. А Кольке Брыкину не повезло: когда подошла его очередь, у птицы сел аккумулятор. Она только лениво шевельнула крыльями и замерла.

Вечером, когда уже больше половины детей забрали домой, Кирилл вдруг подбежал к Вовке и с тревогой спросил: