Софья Андреева - 77 бантиков на одной голове

— …и тогда мне ничего не будет, — закончил за Вьюна директор. Он резко встал и пренебрежительно бросил, — освободите помещение. Я не знаю никаких Ромашек. Могу предложить только Кактус, может вам понравится Герань, так она сзади вас.

Вьюн сначала не понял, что его послали вон. Но когда сообразил, он пришел в ярость. Позеленев от злости, носком ботинка он зацепил за край стола, стол отлетел и ударившись о среднюю стойку рассыпался на мелкие кусочки. Здание заскрипело, тихо накренилось, затем покачнулось. С потолка посыпались пластинки пенопластовых украшений…

Что-то засвистело, заухало, словно предупреждая, нет, требуя немедленно покинуть помещение. Директор глубоко вздохнул, схватил с подоконника Кактус с Геранью, толкнул оцепеневшего Вьюна в сторону двери, и сам побежал туда же. Здание кафе словно находясь в эпицентре землетрясения ходило ходуном.

Директор, стоя на улице, грустно улыбался, наблюдал, как разваливается его детище. Вдруг он дернулся, и словно вспомнив что-то важное, рванул внутрь. Через минуту он выскочил обратно, держа в руках дверные колокольчики. Здание словно дождавшись последнего действа, вздохнуло в последний раз, и подняв кучу пыли рассыпалось на мелкие кусочки мусора.

Директор присел на землю.

Вьюн виновато опустился рядом. Он очень испугался последствий. Он уже представлял картину, что его сейчас заставят убирать мусор, таскать камни, строить. Он уже видел себя в тюремной робе, с кандалами на ногах. Заикаясь, он трясущейся рукой ткнул на мрачное облако пыли.

— … официант, его придавило…

Директор безвольно махнул рукой, ухмыльнулся, и вдруг разразился смехом. Размазывая слезы по пыльному лицу, и захлебываясь от смеха он тихо стонал.

— …официант, ха-ха-ха…повариха ха-ха-ха…директор ха-ха-ха… Ой не могу, и певец и жнец, и на дуде игрец. — Стал нести непонятную для Вьюна абракадабру директор. Уловив вопрос в глазах Вьюна директор вскочил, схватил Вьюна и стал весело кружить его вокруг себя. — Как я счастлив, господи, если бы не ты, я так бы и играл роль предпринимателя в этой дыре. Официант, повар, директор… я даже посетителей играл, сам себя обслуживал. Теперь я просто Слава, Славик, Славун…Было б счастье, да Вьюн помог.

Его веселье прервала круглая старушка старушка в сером платке, которая, согнувшись в три погибели, тащила мешок с семечками в сторону вокзала.

— Так вам и надо, — ехидно прошамкала она, — наживаетесь тут на людском горе. Так вам и надо.

Вьюн, гордо выпятив грудь, церемонно выставив ногу, гордо сказал.

— Это я развалил, учитесь. Так будет с каждым, кто меня не уважает.

Бабуля раскрыла рот, чтобы по видимо сказать умное слово, но её опередил Слава.

— Иди бабуля, иди, — грустно улыбнулся директор и добавил, — ломать не строить, теперь тебе будет, чем печь топить.

— Дак, дров полно. Жги только, — перекидывая на другое плечо мешок, порадовалась бабка.

Тут сквозь облако оседающей пыли, неожиданно перед взором директора и Вьюна предстали уставшие путники. Славик сразу узнал в одном их них Брим-Бома — директора зверинца. А вот второго он, кажется, никогда не встречал. Они сидели изможденные и уставшие на куче навоза. Выква недовольная соседством постоянно фыркала, и бросала испепеляющие взгляды. Она сосредоточенно выдергивала свои листья-лопухи, из под тяжелых тел непрошеных гостей.

— Чуть, чуть не успели, — сокрушался Шиповник, — без меня все сделали.

Директор бывшего кафе поднял Кактус с Геранью, и направился к навозной куче. Ему очень хотелось узнать, по какой вдруг причине, все на него ополчились. Подойдя к Брим-Бому, он заметил, что руки того связаны. Но именно в этот момент Шиповник встал и распутал веревки на руках своего пленника.

— Вы свободны, — сказал Шиповник, он был страшно огорчен, что опоздал. Он был абсолютно уверен, что Ромашка погибла под обломками. Ну, зачем надо было заниматься предварительной разведкой, заглядывать в окна. Надо было сразу брать быка за рога!

Сердце Шиповника сжалось, готовое неотвратимо превратиться в холодный камень.

Молодой человек склонился над Шиповником, и тихо произнес.

— У вас тоже ко мне претензии? Я так полагаю, вы пришли менять шантажировать, пугать?

— Пугать? — удивился Шиповник, вскинув голову.

Брим-Бом потер затекшие ладони и язвительно бросил.

— Он всех пугает, меня тоже напугал. До сих пор трясусь. Ну, я пошел, сказал он, склонившись над Шиповником. Тот не прореагировал. Брим-Бом потряс Шиповника за плечо, и практически в самое ухо крикнул ему, — я говорю, что я пошел. — Шиповник вяло махнул рукой и уставился вдаль отсутствующим взглядом.