Николай Внуков - Рассказы

Прошло уже минут пятнадцать. Я оглянулся.

Орька что-то писал, перечеркивал и опять писал, и лицо у него было спокойное. Видно, у него получалось. Дальше, за Орькой, Танька Крапивина уже проверяла готовую работу, и мне вдруг стало так обидно, что все поплыло в глазах. Я старался думать над задачей, но ничего не получалось.

Крапивина поднялась со своей парты и пошла сдавать работу. Вечно она суется первой. И руку всегда тянет первой. Отличница. Значит, если игреком обозначить мешки… Черт с ней, с задачей. Лучше сначала примеры.

Танька уже вышла в коридор. К столу с листком в руках шел Николайчик. Ишь улыбается. Значит, плюс квадратный корень из первого числа… Ладно, этот пример решу вторым, сначала деление многочленов. Квадратный корень из… А сколько осталось времени?

— Лерка, — прошептал я Валерии Поповой, сидевшей на среднем ряду, и, когда она оглянулась, постучал пальцем до запястью. Она на пальцах показала: семь минут. Вот уже и Борька Линевский сдает. Неужели даже он решил все? Теперь будет хвастаться целую неделю. Эн в кубе разделить на эн, получится эн в квадрате плюс… Блин встал. Быстро подошел к столу, положил свой листок и карточку и шмыгнул за дверь. Блин! Значит, он тоже решил?! А Орька все пишет и пишет… У меня кровь прилила к лицу так, что закололо щеки. Скорее, скорее!

И в этот момент в коридоре грянул звонок и Игорь Николаевич начал выравнивать стопку листов на столе.

— Сдавайте работы, — сказал он.

Конец.

Я взял чистый лист и, не чувствуя ног, не пошел, а поплыл к столу.

Все…

Во дворе ко мне подошел Орька.

— Решил?

Я мотнул головой.

— А ты?

Орька вздохнул.

— А Блин, кажется, успел.

Юрку мы нашли у турника.

— Решил?

Он посмотрел на нас с величайшим презрением, ничего не ответил, повернулся и пошел прочь.

На другой день перед началом уроков мы поджидали Юрку на школьном дворе.

— Я запоминаю уже ровно сто, — сказал Орька.

— А я — восемьдесят семь.

— Когда мы будем запоминать по двести, — мечтательно сказал Орька, — тогда можно будет совсем не заглядывать в книжки. Сиди, слушай себе, что рассказывает учитель, и порядок.

— Только письменные задания придется делать, — сказал я.

Пришел Юрка.

Он почему-то был хмурым и озабоченным все последние дни, а сегодня лицо у него было и вовсе угрюмым. Наверное, после вчерашнего.

— Сколько? — спросил Орька.

— Что — сколько? — огрызнулся Юрка.

— Ты что, тюкнулся? — спросил Орька.

— Это ты тюкнулся, а не я, — сказал Юрка. — И подите вы к черту со своими йогами. С меня хватит.

Мы вытаращили глаза и долго ничего не могли сказать.

— Ты что, шутишь? — спросил наконец Орька.

— Какие могут быть шутки! — сказал Юрка. — В общем, я кончаю. Ясно?

— Почему?

— Потому что это ерунда, какой еще свет не видел.

Тут я не выдержал:

— Это? Ерунда? А стихи? А правила? А пятерки по истории? Да нам без этой «ерунды» всю жизнь не вылезти бы из двоек! Дурак ты, Юрка, и больше ничего.

— Был дураком, а сейчас поумнел, — сказал Блин и отошел от нас.

Орька посмотрел на меня. Я посмотрел на Орьку.

— Что это с ним?

На перемене мы попытались выяснить, в чем же все-таки дело, но Юрка сказал, что если мы еще раз к нему полезем со всякой чепухой, то он даст нам по шее.

— Ну что ж, — вздохнул Орька. — Дураку закон не писан.

Подходил конец четверти. Мы с Орькой работали, как бурлаки. Я запомнил наизусть все теоремы из геометрии, почти половину учебника по литературе и всю хронологическую таблицу по истории. В конце четверти Юлия Карловна всегда делала общий опрос по английскому, поэтому я выучил весь английский словарь, напечатанный на последних страницах учебника. Я был готов к любым испытаниям и ничего не боялся.

В тот день Юлия Карловна принесла в класс тоненький сборник английских рассказов и начала вызывать всех подряд.

— Читайте отсюда, — говорила она, подчеркивая ногтем строчку в книге. Сначала прочтите текст, а потом переведите.

Каждому доставалось по десять строчек и несколько вопросов по грамматике.

— Кириков! — вызвала Юлия Карловна.

Орька подошел к столу с видом победителя.

Еще бы! Только за вчерашний вечер он выучил нашим замечательным способом сто восемьдесят три слова.

— Прочтите вот этот абзац, — сказала Юлия Карловна.

Произношение у Орьки было неважное, и, пока он по складам справлялся с текстом, англичанка грустно смотрела в окно.

— Довольно. Переводите, — сказала она.