Мария Белахова - Две повести

Саня понимал, что хорошим все это не кончится. Но что же делать? Если он откажется проводить время с Игорем, то потеряет его как друга. Этого Саня не мог допустить.

Теперь все раскрылось. Положим, не все, но главное. Что будет дальше?

Хорошо, если б все это окончилось сном. Проснулся, и опять все по-старому.

Саня вспоминает, как раньше в октябрьский или майский праздник они с Мишкой, наскоро проглотив какой-нибудь пирожок или бутерброд, бежали на улицу Горького. Когда были еще маленькими, то, преодолев все заграждения, пробирались к танкам и артиллерийским орудиям, которые стояли в ожидании парада. Они не раз запросто разговаривали с танкистами и артиллеристами. И бывало, что им удавалось взобраться и посидеть на самом дуле орудия. Конечно, теперь они стали большие и, рассматривая танки или новые дальнобойные орудия, бронемашины, обсуждали всерьез их боевые качества.

Когда на Красной площади начинается парад, по улице Горького проходят веселые, шумные, яркие демонстрации с цветами, знаменами и транспарантами. На тротуарах продаются газировка, бутерброды, фрукты, конфеты, разноцветные шары. Мать обычно давала ему и Ире деньги на гостинцы. Конечно, небольшие деньги, но кое-что на них можно было купить, например пирожное, конфеты, мороженое или газировку.

Сегодня нет праздника. Они позавтракали молча, как немые. Ира неохотно собирается гулять, а он, Саня, уткнулся в книгу.

Входная дверь с лестницы то и дело хлопает. Саня слышит, как уходят Мишка Фролов, Зинаида Ивановна с мужем и Шельмой. Потом отец и мать Миши. Все празднуют, а он, Саня, никуда не пойдет. Мать спрятала его костюм и запретила выходить. Потекли злые, обидные мысли: «Подумаешь, наказали! Что, я от этого буду лучше учиться? Еще хуже! Назло всем не буду учиться! А если и буду учиться, то тоже им назло. Принесу в следующую четверть одни пятерки, вот так небрежно брошу дневник. Начнут целовать: «Саня, Санечка!» А я отвернусь и скажу: «Не ценили меня? А теперь вы мне не нужны!» Потом, подумав, что Ира и мать все-таки будут ему нужны и после второй четверти, он решил иначе. Скажу им так: «Меня смешат ваши восторги», или что-нибудь в этом роде.

С каким бы удовольствием он отомстил всем теперь же! Но как? Если покончить жизнь самоубийством — нет револьвера. Броситься с моста в речку? Нехорошо. Могут и тела не найти. Под машину? А если ноги отрежут, а сам жив останешься?

Ира собралась и ушла. Тоже хороша сестра! Только о себе думает! Если б мать ее наказала, разве Саня ушел бы один? Ни за что! Он обязательно уговорил бы мать. А Ирка ушла. Предательница!

Убирая комнату, Татьяна Михайловна искоса поглядывала на сына. Она ждала, что Саня сдастся, попросит костюм, пообещает исправиться. Хорошо бы. Так хочется покоя, радости! Ведь у всех праздник! Но Саня молчал. И тогда, чувствуя, что ей не дождаться раскаяния, она взяла ключ, открыла шкаф и, сняв с вешалки вычищенный и выутюженный костюм, сказала:

— Бери, одевайся и иди куда хочешь!

Саня ничего не ответил, продолжая читать книгу. Тогда она оделась и ушла, резко хлопнув дверью. Она понимала, что с точки зрения строгой педагогики сделала ошибку. Надо было выдержать, не отдавать костюма, оставить Саню дома. Но она не укоряла себя. Нельзя лишать человека такого праздника!

Одеваясь, Саня думал: «Что, сдалась? Почувствовала сама, что перехватила!» Доброту матери он расценил как свою правоту.

Держась за перила и перепрыгивая через две ступеньки на третью, Саня как будто слетел вниз с четвертого этажа. Во дворе пусто. Конечно, все, даже малыши — на бульваре и на улице Горького. А стоит ли теперь туда идти? Войска давно прошли, а демонстрации теперь короткие — наверно, тоже скоро всё кончится. Саня решил попытать счастья — зайти к Игорю, может, он дома.

Игорь жил в старом двухэтажном доме на Бронной улице. Это в трех минутах ходьбы. Но только Саня завернул за угол, как увидел, что навстречу идет сам Игорь. Саня, мало сказать, обрадовался — он даже заволновался. Столько дней не видел друга, да каких дней!

— Здорово! — стараясь не показать своей радости, сказал Саня. — Где ты пропадал?

— Были дела, — рассеянно глядя по сторонам, сказал Игорь. — Мать заболела. В больницу часто ходил. Ну, и вообще решил бросить школу. Очень надо выслушивать нотации: «Будьте благоразумны», «Соблюдайте гигиену»! А ты все претерпел? Наверно, покаяние директору написал? И, как он любит, цитату включил?

— Что я, дурак, что ли! — захорохорился Саня. — Ничего не писал.