Сергей Голицын - Городок сорванцов

Павел Александрович считал, что нужно как можно больше столярных работ сделать в интернатских стенах, чтобы везти на место готовые детали и там их только монтировать.

Кроме щитов, неутомимые мальчики сколачивали части навеса над столовой и кухней, а также изготовляли множество мелочей — вроде лавочек, столов для настольного тенниса, грибка для часового, всякой всячины для «уголка тихих игр» и прочее и прочее.

Заходил я в часы уроков ручного труда и в портновскую мастерскую, слушал там неумолчное однообразное журчание швейных машин. Девочки подрубали белые платочки и нашивали на них темно-синие номера. У каждой палатки будет свой номер.

Не зря пятиклассница Тонечка говорила, что с мальчишками интереснее. Девочки скучали за шитьем этих номеров, хмурились и завидовали мальчикам, потому что визг циркулярной пилы, стук молотков и топоров издали напоминали веселую музыку.

Многие родители сперва отнеслись к идее полотняного городка с недоверием, и я чувствовал, что тут предстоит упорная битва за некоторых сынков и дочек.

Мамы зачастили в интернат. Если с мамой приходилось разговаривать мне, я говорил примерно так:

— Видите, какой ваш сын малокровный и узкогрудый. Чистый лесной воздух, солнце и купанье будут ему очень полезны. Обещаю специально следить за его здоровьем, и вернется он к вам крепкий, загорелый, веселый.

Мама уходила от меня успокоенная и сияющая.

Владимир Викторович действовал иначе: он тащил маму прямо в столярку и, стараясь перекричат: шум, тыкал пальцем в щит и говорил:

— Смотрите, палатка будет стоять на двух таких помостах, поднятых на двадцать сантиметров, снизу ее будет продувать ветерок, никакая сырость не заведется и змеи не заползут.

— Только не очень моего мальчика заставляйте работать, — просила колебавшаяся мама, — он у меня такой слабенький, и купается он пусть поменьше; а в походы его совсем не берите — вдруг еще дождик пойдет.

— Нет, нет, мамаша, не беспокойтесь. Работать он почти не будет, и в поход я его не возьму,

За день Владимир Викторович раздавал десятка полтора таких обещаний.

Познакомился я и с интернатской медсестрой Варварой Семеновной. Да, менее приспособленную для палаточной жизни медсестру трудно было сыскать — пожилая, очень полная, рыхлая, с испещренной морщинами кожей лица. Ее ужасала сама мысль — залезать в палатку на четвереньках, спать на холодном брезенте… Жизнь в полотняном городке ей казалась сплошной мукой.

— Я Евгению Ивановичу говорила, — искала она меня сочувствия, — хоть увольняйте — не поеду. Нормальные школьники в пионерские лагеря едут. Там спальные корпуса в яркие цвета выкрашены, всюду дорожки асфальтовые, клумбы с цветочками, весь участок высоким забором огорожен, ребята спят на кроватях с пружинными матрацами. Какая там благодать! А в нашем интернате? Я знаю, это все пионервожатого затеи. Неугомонный какой выискался! Надо же придумать — на земле, в холодных и тесных палатках! Ведь ребята там перепростудятся, не ровен час воспаление легких схватят.

Варвара Семеновна обещала полностью снабдить меня медикаментами и предметами санитарии, а также представила мне девочек-санитарок, недавно сдавших экзамен на значок ГСО. Иные из них были чуть повыше ростом, иные чуть пониже, но потому, что платья они носили одинаковые — фланелевые, никак не различал их и так и не успел с ними как следует познакомиться.

А вот Витя Панкин взял меня просто своим упорством. Каждый раз, когда я его встречал, он осторожно трогал меня за рукав, заглядывал в глаза и задавал один и тот же вопрос:

— Принесли сачок?

Я ему неизменно отвечал:

— Нет, к сожалению, забыл.

В конце концов я сжалился над Витей. Он засопел от восхищения, когда впервые увидел paспpaвилку, сачок, энтомологические булавки. Мы с ним сговорились на следующий день после уроков идти ловить бабочек.

Он повел меня на четвертый этаж, в спальню мальчиков пятого класса. Там стояли ряды ослепительно блестевших кроватей, накрытых ослепительно белыми

одеялами. Витя подвел меня к своей постели и откинул подушку, прикрытую чистой накидкой из тюля.

Но под Витиной подушкой не было безупречного порядка. Гайки, рыболовные крючки, гвоздики, поплавки, пустые спичечные коробки, почтовые марки — чего только не хранилось в этой драгоценной кладовой. Сюда же Витя спрятал расправилку и пакетик с булавками.

Через две минуты большой сачок из белой марли мы надели на палку. Я показал Вите, как надо накрывать бабочку, сидящую на цветке, как размахивать сачком с вывертом, когда ловишь бабочку на лету.