Виктор Голявкин - Собрание сочинений. Арфа и бокс. Рассказы

Рудольф Ивановский ткнул своей дирижерской палочкой в грудь напротив сидящего музыканта и спросил:

– Кто вы?

– Я музыкант, – ответил тот.

– А где мой музыкант, который сидел на вашем месте?

– На кладбище.

– Он умер?

– Нет.

– Так что же он там делает?

– Играет на трубе.

– Как странно! Ну, а вы? Вот вы. Где Смольников? Где он?

– На кладбище, маэстро.

– А что он там делает?

– Разумеется, играет на скрипке.

– Слава богу, они не умерли, но почему они играют там, а не здесь? И где, позвольте вас спросить, остальные музыканты?

– Остальные на свадьбе, маэстро. Они играют на свадьбе всю ночь.

– Но почему же вы не играете на свадьбе, а они?

– Они нашли себе работу, маэстро, а мы не нашли.

– Что вы называете работой, позвольте вас спросить?

– Я называю работой то, за что платят деньги.

– А здесь им не платят деньги?

– А как же, маэстро! Они ведь нашли замену. Мы их заменяем. Когда мы найдем себе работу, они нас заменят.

– Значит, все мои музыканты на кладбище и свадьбе?

– Кто где, маэстро.

– Где еще?

– Где попало, маэстро.

– Ничего себе музыканты!

– Но ведь мы заменяем их. Мы все готовы. И они нас заменят в нужную минуту по долгу дружбы и товарищества, маэстро!

– Вы все готовы?

– Все.

– Но я вижу одни барабаны! Надо же, чтобы одни барабанщики собрались!

– Это недоразумение, маэстро. Чистая случайность. Какая-то путаница произошла. Такое бывает раз в жизни, маэстро.

– Но это безобразие! Это даже не замена! Бред! Сплошные барабаны, черт возьми! Оркестра нет, а впрочем… Все готовы?

– Все.

– Начнем! Новаторский оркестр! Что в мире не творится! Мы не отстанем, мы тоже пойдем вперед, черт возьми! Яблоко Ньютона, черт возьми! Начнем!

И Рудольф Ивановский взмахнул своей дирижерской палочкой, и барабанный оркестр грянул как гром с ясного неба под сводами театра.

Убедившись в том, что я ничего не умею делать, я начал писать рассказы.

Я посылал их во все журналы и везде получал отказы.

Но это меня не останавливало. Многие писатели начинали таким же образом, можно вспомнить Джека Лондона. Он тоже не сразу пробился, не сразу стал великим писателем. Мысль, что я не умею писать рассказы, мне даже в голову не приходила. Невозможно же, в самом деле, даже рассказы писать не уметь!

Глядя на портрет Джека Лондона, я улыбался и говорил:

– Вот так-то, коллега, не сразу нас с тобой поняли!

И вдруг я получаю приятное письмо из солидного журнала за подписью консультанта. Он пишет: «…среди потока самотека я обратил внимание на ваш рассказ «Яблоки из Гурзуфа», который не кажется мне неинтересным…» Дальше мне предлагалось зайти.

«Среди потока самотека рассказ ваш взволновал глубоко…» – с радостью насвистываю и напеваю.

Письмо наклеил на картонку. Чтобы раньше времени не истрепалось. Согнул пополам. И в карман. Чтобы те, кто во мне сомневались, изменили свое мнение, когда им ткнут в нос.

Никто до этого не предлагал мне зайти в редакцию. Наоборот: советовали не заходить и даже не писать. А тут колесо фортуны, как говорится, повернулось в обратную сторону. Точь-в-точь, как у Джека Лондона в его романе «Мартин Иден».

Помчался в редакцию, нашел в конце коридора в темном углу консультанта за столиком.

– Это я. – говорю, – написал «Яблоки из Гурзуфа». – И показываю ему письмо, наклеенное на картонку.

Он свой почерк узнал, а рассказ не мог вспомнить.

Мы вместе вспоминали, а потом искали рукопись: она у него куда-то запропастилась, попала не в ту папку. Он все папки перерыл, но рассказа не нашел.

На другой день приношу второй экземпляр «Яблок из Гурзуфа».

Он рассказ прочел и говорит:

– Ну как же, помню! Сразу видно, что вы были в Гурзуфе и все видели своими глазами. Очень точно сказано про жару. Жара там действительно есть. У вас очень хорошо написано: «жжет». Она именно – жжет. А вы не были в Кушке?

И я сказал, что был в Кушке, хотя там никогда не был.

– Вы помните Кушку? – спросил консультант.

– Еще как!

– Я служил там, – сказал консультант. – Вот где жара!

– В Гурзуфе тоже жарко! – испугался я.

– Нет, в Кушке жарче… Там жжет, – сказал он задумчиво.

– Значит, все в порядке?

– В порядке? Там, в Кушке, осталась моя любовь. Она осталась там, а я уехал. Разве это порядок?..

У меня отлегло от сердца.

– Напишите ей письмо, – сказал я.

– Такая загорелая девка… – сказал он откровенно.

– Позовите ее сюда, – сказал я.